мускулистый трехглавый цербер
на фоне сторожевой вышки. Не надо быть оракулом, чтобы догадаться: покойный
провинился и попал на спец зону. Но, видимо, был настолько мерзким типом,
что провинился и там. Больше ему сидеть было негде в пределах страны -- и
жизненное пространство, ему доступное, сократилось до размеров трамбовочной
хаты. А может он и там оказался отверженным, изгоем -- иначе зачем бы его
одного посылали бы к ванам, старым, увечным, но -- ванам!
Ваны ухватили покойника за ноги, Гек за руки -- втроем подтащили его к
шконке, наиболее близко расположенной к параше, и совместными усилиями
взгромоздили его на матрац, предусмотрительно перенесенный и расстеленный
Варлаком. Чтобы не было видно крови изо рта и гвоздя, по-прежнему торчащего
в горле, его перевернули на бок, лицом к стене. Вдруг покойник тяжело
вздохнул и Гек чуть было не потерял сознания.
-- Когда ворочаешь -- он "дышит", -- тихо просипел Варлак, заметив
испуг Гека. -- Потом окоченеет и это у него пройдет...
Варлак тщательно и придирчиво перебирал "сушеру" пальцы правой руки,
пятная ими шляпку гвоздя и верхушку ствола под ней. Удовлетворившись
сделанным, высвободил из левого кулака обрывки гековского бушлата, затем
принялся "ставить позу" покойнику. Гек сорвал с себя измочаленный, ни на что
уже не годный, кроме как на тряпки, бушлат и разорвал его надвое -- мыть
пол. К его удивлению, Варлак и Суббота также принялись за уборку камеры. Гек
было попытался объяснить, что до утра -- времени вагон и он все успеет...
-- ...Вам ведь не положено убирать самим?
-- Кто тебе сказал? -- удивился Суббота. -- Мы довольно крепко знаем,
что нам положено, а что нет. За тебя нам убирать не положено, если ты здоров
и руки-ноги есть, а за собою каждый урка должон уметь сам порядок соблюдать.
Камера -- мой дом. Если в моем дому унитаз грязный, это для меня позор,
независимо от того, сколько нас там сидит. А если я его за собой уберу --
нет в том позора. А иначе, Малек, мы бы не ванами, парафинами бы ходили...
Гек сразу вспомнил свои беседы с Чомбе. Он с удвоенным рвением принялся
протирать пол в том месте, где из под мертвого сушера натекла зловонная лужа
мочи. Однако старики не позволили ему сразу же смыть мочу с тряпки -- ее
следовало осторожно и аккуратно выжать на кровать и брюки "сушера".
-- Что мне посоветуете теперь -- с повинной идти или "гусей гонять"?
-- Погоди маленько, -- до утра, как ты говоришь, далеко, погоди... --
задыхаясь ответил ему Варлак , -- время подумать у нас есть. Да не прядай ты
ушами, Малек, нас ведь трамбуют сейчас, ни одна падла сюда не заглянет... А
хотелось бы узнать, что за бардак на крытке: полвека почти сижу, такое
первый раз вижу. Ни трамбонуть толком не могут, ни изолировать, ни тебя
освободить, ни нам предъявить -- чего им от нас надо было. Слышь, Суббота,
стоило бы опять телефон унитазный опробовать, может и соседи у нас
появились?
-- Вряд ли. Сколько мы уж пробовали -- пауки дело туго знают...
-- Значит не слишком туго, коли теперя лопуха дают всю дорогу, как
малые дети...
Так за неспешными разговорами камера была приведена в прежний вид,
только покойник ощутимо пованивал нечистотами. Оскверненные безымянным
сушером сухари и сахар пришлось спустить в унитаз. Работа закончилась и Геку
сразу стало холодно, на нем были брюки и разорванная на пупе черная рубашка.
Использованный бушлат не смог бы восстановить даже волшебник. У стариков
тоже ничего не было.
-- Гек, возьми мою жилетку и от Вика козырную подушку, -- слава богу --
не зашкварена, еще одно одеяло, ложись спать, утро вечера мудренее. Мы же
по-стариковски между собой потолкуем, да подумаем... Спи, парнище, пацан ты
наш золотой!...
Это были единственные слова благодарности от ванов Геку и они очень
много значили, эти слова...
Под утро они его разбудили.
-- Вот что, Малек... Проснулся, нет?
-- Угу.
-- Варианта два. Сначала используем первый -- он сам на себя руки
наложил. Если не пройдет такая тема, ну, не устроит их, тебя мы все равно не
подставим. Я тогда его завалил, а Суббота соучастник. Не вякай ничего, не
время. Ты, как я понял, подумал над моими словами и выбрал для себя путь.
Что ж... Кроме благословения мы мало чего можем дать, но -- чем богаты...
Ну, спрашивай, раз не терпится...
-- Зачем второй вариант? Упремся рогом дружно -- не докажут.
-- Им и не надо от нас доказательств -- свои настругают. Захотят -- и
твой крест на бумагах примут, а захотят -- докажут, что никогда ты в камере
нашей не сидел. Здесь тонкое дело. Они тоже люди, тоже служилые... Им нужны
те козыри, которые им нужны. Но ведомства собрались разные. Сумеем
сообразить да нажать на заветные клавиши -- по нашему будет, а не сумеем --
по ихнему, сила-то на их стороне. Тут нам бояться особенно нечего, власти
нас живыми не оставят. Мы с Субботой все равно собирались отваливать от
хозяина в лунную сторону, на пиковый-то случай, так что... -- старый ван
причмокнул губами.
-- ...Мы ведь тут не зря всю ночь обсуждали -- сходка у нас была... из
всех уцелевших ванов. Вроде мы надумали кое-чего про тебя. Посмотрим...
Гек уже устал от чудес и парадоксов, а они все продолжались. Следствие
продолжалось четверо суток и шло в три смены, беспрерывно. Гек держался
дебилом и в тени: он поздно пришел, тот мужик кричал про какие-то погоны
свои и психовал, дедов, похоже, побил, рубашку вот ему разорвал, потом
чавкал как свинья, а потом вдруг бросился на шконку и затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133