-- Ты дураком мне не кидайся, подписывай.
-- Вертайте в мою камеру. Не буду подписывать, хоть убейте. Посадить
сызнова хотите, на "жоржа" взять? -- Гек сменил вдруг ярость в лице на
плаксивое выражение, губа и глаз конвульсивно задергались, он зарыдал.
Майор носил голубые петлицы и Гек это видел. Простой следак или опер из
уголовки такие фокусы раскалывал в момент до жопы и ниже, но матерый волк
контрразведки и политического сыска не часто встречал в своих застенках
несовершеннолетних уголовников, он съел все за свежие овощи, даже пожалел в
душе своих коллег из "внутренних дел", вынужденных работать со старыми
маразматиками и малолетними дебилами, вроде этого, явного дегенерата.
-- Ну что, что нюни распустил, кому ты нужен, -- сажать тебя. Держи
язык за зубами, где был, что спрашивали. А я узнаю между делом, может тебе
можно срок скостить... Но это, брат, заслужить надо. Понял? Доказать, что ты
твердо встал на путь исправления...
-- Обещать то все вы горазды, -- все еще хлюпая носом прохныкал Гек. --
сигарет-то хоть дай, и то хорошо.
-- На, возьми. -- майор указательным пальцем двинул наполовину полную
пачку "Бабилонских" по столу, по направлению к Геку.
Тот быстро сунул пачку в карман.
-- Где писанина ваша?
-- Вот, прочти и распишись. Протокол допроса... Подписка о
неразглашении...
Гек наморщил посильнее лоб и стал глядеть в бумагу, поворачивая перед
собой то тем боком. то этим, стараясь при этом успеть прочитать написанное.
После этого он взял перьевую ручку. закусил высунутый язык и сильно нажимая
на перо поставил здоровенный корявый крест под протоколом. затем ту же
операцию проделал и с подпиской, заранее напечатанной на стандартном бланке.
"Ты что, к тому же еще и неграмотный?" -- хотел было вслух удивиться
майор, но быстренько передумал: для оформления допроса неграмотных
существовала иная процедура протоколирования и подписи. "Дело внутреннее,
никто и придираться не станет". Он вызвал конвойного и через десять минут
уже начисто забыл о Геке.
А в камере его встретили Варлак и Суббота. И никого не было кроме них.
Губастый так и не вернулся с очередного "допроса". Оба они смотрели на Гека
улыбаясь, но первыми разговора не начинали, ждали, что скажет Гек.
-- Новости есть, -- сообщил Гек. -- Губастый -- кряква, это первое. Вас
пасет служба безопасности -- синепогонники. Губастый про чай вдул, а я на
дурака косил, -- этот-то -- поверил! Вот уж не думал, что в Службе такие
дубари сидят. В кино-то по другому показывают. Меня не следак, а майор из
Службы допрашивал...
-- Сядь, успокойся. Урка никогда мельтешить не должен. Мы этих губастых
много уже насмотрелись. Сейчас конец квартала, им нужно протоколами и
статистикой закрываться, ну они и шлют своих бобиков. Суббота таких с
закрытым глазом, по одному запаху раскроет.
-- Точно. У этого, слышь, Малек, и запах-то не тюремный был. -- И видя,
что Гек недоверчиво воспринимает насчет запаха, добавил:
-- Ты что, на табачную фабрику с экскурсией ездил? Табаком от тебя
давит, аккурат из правого кармана...
Гек с вытаращенными глазами добыл из кармана пачку с сигаретами,
протянул ее Субботе:
-- Это я специально для тебя достал, у майора выпросил... И вот еще
одна -- стрельнул у работяги. Нюх у тебя. как у... у... -- Гек замолчал и
покраснел.
-- Как у кого? -- подключился к разговору Варлак, с абсолютно серьезным
выражением лица. -- Ну-ка, скажи ему, Малек.
-- Как у бабочек, -- нашелся Гек. -- Нам училка рассказывала, что они
за километр чуют друг друга.
Все трое дружно рассмеялись: старики добродушно, а Гек облегченно --
чуть было косяка не спорол. Не то чтобы "ваны" придали бы обмолвке большое
значение, но самому неудобно глупость демонстрировать. Гек пошел было за
ватой, огонь нашаркать, но Суббота уже его опередил и стал катать жгут по
нарам с такой сноровкой, что не прошло и двух минут, как вата задымилась и
затлела. Суббота сунул сигарету, ту что без фильтра, себе за ухо, вытряхнул
из пачки "бабилонскую", костяным изломанным ногтем сколупнул фильтр,
прикурил, сел на корточки у стены и откинулся на нее спиной. Любой, кто бы
видел его в этот миг, мог бы с чистой совестью сказать: "Этот человек
счастлив".
-- Ух, елки-моталки! Так по шарам дало, как от "дури"! -- Суббота на
мгновение приоткрыл единственный глаз, делясь впечатлениями с сокамерниками,
и вновь блаженно зажмурился.
Варлак тем временем усадил Гека перед собой и стал "допрашивать" его с
неумолимой тщательностью: все имело значение -- размеры кабинета, возраст
майора, почерк, весь разговор дословно...
-- Бекон ломтями или нарезанный ломтями? -- подал голос оклемавшийся
Суббота.
-- Нарезанный ломтями, -- уверенно вспомнил Гек. -- Нарезанный, а что?
-- Под карцер сватают, -- пояснил ему Варлак. -- Раз нарезанный, значит
ножик есть, что запрещено и трюмом карается. Да все это дурь собачья. Нас
уже с год, как выдернули из одиночек карцерного типа и держат вместе здесь,
"на курорте". Зачем держат -- непонятно. То грозят невнятно неведомыми
карами, то уродов подсаживают, вроде Губастого. То тебя вот определили к
нам. Смотри-ка: и бацилла, и сахарок, и курево сразу появилось. Спроста ли?
Гек похолодел. Он с тревогой встретил взгляд Варлака, обернулся на
Субботу:
-- Что же, вы меня за подсадного считаете? -- Губы у него задрожали и
он не мог больше добавить ни единого слова, боясь расплакаться.
В комнате нависло тяжелое молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133