Все
поспешно последовали его примеру.
-- Ты нравишься мне, Тони. Но мне кажется, что тебе не хватает друга,
старшего брата, что ли, наставника, который мог бы уберечь тебя от
неосторожных поступков, так свойственных молодости, помочь найти свою дорогу
в жизни... Если тебе еще не надоели нравоучения старика, вспоминай иногда
обо мне, может и я когда-нибудь смогу оказаться тебе полезным.
-- Мне очень лестно, дон Паоло, что вы заметили меня и не очень строго
осудили мои недостатки. Я постараюсь исправить их и сделать все, чтобы не
потерять вашего расположения. Я был бы счастлив во всем следовать во всем
следовать советам человека такого ума и такого сердца -- как вы, дон Паоло!
Он взял протянутую для прощания руку дона Паоло в свои руки, склонился
над квадратной ладонью и поцеловал перстень, надетый на безымянный палец. От
пальцев густо разило чесноком. В комнате воцарилось напряженное молчание.
Ты скор..., но умен, мой мальчик. Со временем, быть может, ты станешь
одним из любимых моих сыновей... Я рад, что не ошибся в тебе...
Ты выбрал свой путь и очень надолго. Я не говорю -- навсегда, потому
что все мы смертны, но сколько бы не отпустил нам Господь, все мы будем идти
вместе...
Мы живем в конце двадцатого столетия и не будем цепляться за бумажные
образки, не будем резать пальцы. В наше быстротечное время важна суть вещей
и не так уж необходимо соблюдение архаических форм. Мои друзья -- отныне и
твои друзья, Тони!
Дон Паоло прижал его к своей потной груди и расцеловал в обе щеки. Были
они почти одного роста, только Гектор -- пуда на три полегче. Остальные
присутствующие как по команде выстроились за доном Паоло и поочередно
обнимали его, улыбаясь и поздравляя, кто сдержанно, кто горячо...
-- А теперь -- спокойной ночи, синьоры, спокойной ночи, Тони. Нам всем
необходим отдых. Может быть завтра тебя переведут в другую камеру, получше и
поближе ко мне. А там, Бог даст, посмотрим, что можно для тебя сделать. Я
думаю -- так и будет, если я и мои слова еще имеют вес в этом монастыре...
-- Не сомневайся, Тони, -- имеют! -- воскликнул длинноусый. -- Дон
Паоло весит куда больше девяноста килограммов!
Камера взорвалась восхищенным хохотом: все были в полном восторге от
великолепной остроты длинноусого. Дон нахмурился, напряг было губы, но не
выдержал и тоже расплылся в улыбке. Гек лихорадочно пытался понять смысл
чисто сицилийской шутки, на всякий случай тоже улыбнулся, но рта не раскрыл.
Звякнул ключ, щелкнул замок, раскрылась дверь: на пороге стоял тот же
надзиратель. Он поклонился дону Паоло и кивнул Геку... Они шли в полном
молчании. Гулко звучали шаги в темных коридорах, на всем пути никто не
попался им навстречу. Как будут расходиться остальные гости дона Паоло,
Гектор не знал, -- видимо их разведут аналогичным образом. А может они уже
сами дорогу знают...
Гек готов был поклясться, что длинноусого и еще одного он никогда в
тюрьме не встречал. С воли они приходят, что ли? Мрачная атмосфера ночной
тюрьмы усугубляла чувство нехорошей озабоченности, даже тревоги. Гек был
взвинчен и подавлен одновременно. Он многого ждал от этого долгожданного
вечера, но чтобы вот так, сходу, никого не зная "официально" войти в
сицилийскую "семью"? Уж очень все это неожиданно и непонятно...
Гек ощущал себя тряпичной куклой-петрушкой, куда всякий волен сунуть
свою грязную руку и вертеть им как вздумается... Идти в неизвестность --
страшно, а остановиться и свернуть -- еще страшнее. Да и куда сворачивать --
знать бы?

ГЛАВА 5
Дождик! К нам иди!...
Нет ему угомону:
Сбежал куда-то...
-- Паолино, ради всего святого, побереги себя! Нельзя же думать только
о других. Всем известно, какое у тебя отзывчивое сердце, -- а о том, как оно
болит, знаю только я... Ты и кофе пьешь без меры, да еще и на ночь, я просто
убеждена в этом... Твои адвокаты думают о чем угодно, только не о тебе... Ты
и так уже похудел и осунулся...
Дон Паоло вспомнил вдруг причитания своей дражайшей половины и невесело
рассмеялся. Да, годы уходят безвозвратно и ему уже давным-давно не двадцать
лет.
А ведь было, было время, оно есть -- только протереть глаза, оглянуться
порезче ...и эх... И Стефания была совсем другой -- звонкая, быстрая, как
птичка, не ела -- поклевывала... И сам то он потный и лысый... И
старый...Если бы только кофе на ночь,,, Да со всеми этими заботами -- и со
снотворным попробуй усни!
Если адвокаты не исхитрятся как-нибудь особенно ловко, сидеть ему еще
год, четыре месяца и два дня. А дела за воротами -- чем дальше, тем туже. Из
Корлеоне в прошлом году передали крайне неприятную весть: его близкий друг
получил пожизненное заключение. Пять лет он успешно скрывался по всей
Италии, то здесь, то на севере -- и кто-то предал... Лопнул банк, один из
крупнейших. Друзья с обоих побережий потеряли массу денег и хорошо
отлаженный канал их перекачки. В Бабилоне смута -- ничего не понять, кто
виноват? А здесь всякие там Риези наглеют на глазах... И проблемы эти
безразмерные поднимутся в полный рост, как только он выберется отсюда.
Молодежь теряет уважение к старшим, особенно в больших городах. Да и
собственные сыновья,
чего уж душой кривить, мягкотелы и не шибко сообразительны. Все им
легко достается за отцовской спиной, вот они и думают о бабах да машинах, а
не о делах, словно он вечен...
А этот Тони совсем неплох. Резв чересчур и бездушен. И необразован, но
разве не вся молодежь такова?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133