10 лет, из них
три года крытки -- таков был приговор. "Сухарь" отсидел из них четыре с
половиной недели, не считая двух месяцев до суда, и умер, все-таки прилично
обеспечив свою семью на несколько лет.
Кто-то из недовольных, не решаясь отныне выступить в открытую, решил
сделать мелкую пакость и настучал в городскую префектуру с надуманным
доносом. (Расчет был на авось.) Оттуда спустили оперативный циркуляр с
приказом немедленно проверить. Приказ поступил утром, в участке
контролировался ревизором, так что старший инспектор не смог предупредить
своего финансового побратима Дядю Джеймса о готовящейся облаве. Штраф за
запертые двери -- накладывал с тайным удовольствием, как бы оправдываясь
частично перед своей совестью.
В тот день, кстати, Дядя Джеймс и его люди сортировали "розницу" --
деньги собранные с мелких распространителей наркоты. Там были талеры,
доллары, иногда аргентинские песо, реже английские фунты. и все это --
мелкими купюрами. Лягавые надорвались бы приделывать серьезную статью по
такому поводу, но деньги, до объяснения источников происхождения их
владельцем (и владельца еще назначать!), конфискуют, в смысле арестуют, что
почти одно и то же. А двести тысяч в пересчете на доллары на дороге не
валяются! Так что когда прозвучал сигнал тревоги, на втором этаже, в
"спортзале", поднялась суета: разложенные на десятки кучек деньги без счета
опять запихивали в чемодан, а они, растребушенные из пачек, туда не лезли, а
за ребятами глаз да глаз, чтобы по карманам не разбежалось...
-- Смотри по дорогу, морда! -- гаркнул дядя Джеймс своему водиле, по
прозвищу Мазила. -- Не дрова везешь!
На улице мела поземка, давно уже стемнело -- восьмой час. Дядя Джеймс
возвращался в контору, где его ждала бумажная работа, минимум на два часа,
телефонные звонки и встреча с Франком, корсиканцем-наркоторговцем, его
закадычным дружком-партнером. Дядя Джеймс выбился в тот день из рабочего
графика, а все из-за нелепой облавы, и устал больше обычного. Он знавал
ребят, которые, сколотив приличную команду и получив статус "Дяди", начинали
брезговать черновой работой, прицепляли бабочку, заводили смокинг,
разъезжали с телками по ночным клубам... Где они теперь? Вопрос риторический
-- либо парашу нюхают, либо прорастают из под могильных плит в виде
незабудок.
Дядя Джеймс хорошо знал все детали в своем огромном механизме,
именуемом некоторыми "бандой", и тщательно следил, чтобы все колесики и
винтики действовали как положено. Он инспектировал "охранников", работающих
на рынке, выслушивал отчеты по сбору дани с подшефных магазинов, проверял
химический анализ качества "товара" на узловой "точке", разбирал свару между
"лбами"... С усердием, прямо скажем, трудились немногие, а мозги -- так
вообще были в большом дефиците: Герман, да Червончик, ну Патрик еще в своей
области. Боцман еще -- борозды не испортит. Но и глубоко не вспашет. Менять
бы его пора, если по уму, да где замену-то взять? Вот и приходится самому
крутиться с утра до ночи, как проклятому! А тут еще Мазила, урод, по
колдобинам скачет!
Мазила очумел уже за сегодняшний день: ни за что днем схлопотал по
хоботу, да и теперь рычит, идиот: под снегом-то не видно -- колдобина там
или что... Патрик сидит еще -- черт его мысли знает! Решит, что Дудя отмашку
дал на "воспитание" -- опять в зале мучить будет -- хоть бы убил его кто,
черта рыжего! А то что их целый день по гололеду не жрамши возить -- это
как? Хоть бы кто слово доброе сказал -- ждать устанешь!
-- Ты чего там сопишь? Недовольный чем?
-- С чего довольным-то быть? За весь день маковой росинки во рту не
было.
-- Правильно. Ты за сегодня и на хлеб не наработал. А сейчас вот --
побил бы мотор -- за свой счет бы и восстанавливал. Ну-ка, тормозни, поближе
к тротуару. Слышь, Мазила, а где ты был вчера с часу до трех?
У Мазилы душа ухнула глубоко вниз, к промежности поближе: он задвинул
на паях с Боцманом шестьдесят два грамма "левого" героина и вчера ездил
снимать деньги со сделки. Мазиле отламывалась с этого доля. Предполагалось,
что Дудя об этом не знает. Но он назвал его не Питом, а Мазилой: это
серьезно, дальше некуда...
-- Да, там, Боцману кое-что помог сделать, с деньгами связано.
-- А что именно?
-- Хрен его знает. Это Боцман в курсе и Вы, а мое дело маленькое:
деньги взять да передать.
-- Врать ты здоров. Что сказал почти правду сейчас -- молодец, через то
и жив остался. А что юлил да хитрил, да отначивал -- плохо. Патрик, всю
неделю потренируешь его особо, чтобы уши вспотели! Еще повторишь такой финт
-- вместо назначения и маковой росинки запихну тебе в пасть что-нибудь иное.
Посмертно. -- Дядя Джеймс засмеялся, но коротко и без задора, видно было,
что притомился.
Мазила не чуял рук и ног, вытаращил глаза на дорогу и жал на газ --
торопился. Он знал, что ему крепко повезло: раз Дядя Джеймс "вскрыл" его,
значит -- не будет убивать, а это самое ценное. Хорошо -- деньги были уже у
Боцмана, паскуды! Патрика он перетерпит, а Боцману-иуде запомнит. Есть
расхотелось...
Франк еще не подъехал. Дядя Джеймс управился с звонками, против
ожидания -- раскидал за пять минут бумаги, немногочисленные сегодня и
предложил Патрику попить с ним чаю. Патрик понял, что сейчас пойдет разговор
и кивнул.
-- Не знаю, что с этим парнишкой делать...
-- С сегодняшним? А что тебе с ним делать? Почему ты о нем речь ведешь?
-- Новые люди нам нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133