Я Седенькому сказал, чтобы он каждый
час шарил вокруг места, мало ли -- увидит кого?
-- С него толку -- как с козла молока, опытные люди обведут его легко.
-- Безусловно. Но все лучше, чем ничего. Ох, как я не люблю все эти
условности! Чего проще: послать два десятка парней и беседовать в пределах
прямой видимости -- так нет! Авторитет, понимаешь, разжижается. На х-хера, я
спрашиваю, нужен трупу авторитет? Почему им не западло вчетвером на встрече
быть, а мне пыжься -- больше двух не положено!
-- Не нами заведено, не нам и менять. Они туземцы, у них свои понятия,
по ним и живут. Но и наглостью с их стороны выглядело бы -- вдвоем приехать.
Весь Бабилон на рога бы стал: тебе прямой вызов, да и не только тебе.
-- Значит весь Бабилон -- свора сраных ублюдочных дебильных ублюдков.
-- Ну и пусть они ублюдочные ублюдки, а ты не нервничай. Старый, что
ли, стал?
-- Не люблю быть гондоном на веревочке! А если они без подвоха
встречаются?
-- Вопрос не ко мне. Если они по честному, то я лишний в ваших
купеческих беседах, один управишься.
-- Управлюсь. Они, понимаешь, хорошую наживку мне подкинули:
перекинуться на Южную Америку, кокаином заниматься. И Кукиш туда же рвется,
потому что понимает -- за "снегом" будущее. Но итальяшки могучие связи имеют
в Штатах, рынок сбыта не мерянный, деньги совсем другие, чем в Европе
этой... Слышишь, Патрик, время до завтра есть: озаботься, чтобы ребята, кто
посмекалистей, вплотную кнокали ихние точки. Если почувствуют необычное --
пусть доложат. К примеру -- затихли и нет никого на открытом пространстве --
значит ждут ответный удар после нашей "беседы", что на завтра намечена.
-- Разумно. Это Боцмана забота. Эх, поздно спохватились, в школах надо
было проверить -- как там дети у нескольких "основных", или внуки -- ходят в
школу, а может не ходят в эти дни?
-- Ну так и проверим завтра с утра, успеем.
-- Завтра -- суббота.
Дядя Джеймс выматерился.
-- Есть хочешь?
-- Хочу, но не буду. Завтра после встречи поем. Организм должен быть
чистым и голодным во время важных дел. За сутки сил практически не
убавляется, зато острота восприятия максимальна.
Да? Ну а я пообедаю. Мамаша мне тут прислала на целую роту, даже суп в
кастрюльке фасолевый. Ты бы лучше организм свой бухаловым не засорял, куда
больше толку было бы. Захотел выпить -- прими сколько надо, в свободное
время, разумеется. А как свинья нажираться -- я этого не понимаю. Да еще
месяц подряд!
-- Неделю... Не заводись, Джеймс, сказал же -- виноват.
-- Да что толку! Сходи пока, поставь водичку на плиту...
Дядя Джеймс сгреб со стола бумаги, подбил их сбоку ладонями, постучал
по столешнице и добившись того, чтобы кипа бумажек выглядела аккуратной
стопкой, положил ее в ящик стола. Тем временем Подкидыш, вспугнутый
Патриком, уже вносил ложку, вилку, кружку и салфетки.
Дядя Джеймс вылил суп из термоса в глубокую белую тарелку, раскрыл
пружинный "складишок", банку с любимым "Будвайзером" вскрывать пока не стал,
а поставил слева, возле алюминиевой кружки, из которой всегда пил содовую
или пиво -- такая уж у него была причуда...
Патрик с философским смирением взирал на то, как Дудя из той же белой
тарелки пожирает второй бифштекс с остатками овощного гарнира: он был
изрядно голоден, но и не помышлял о том , чтобы присоединиться к шефу.
Завтра могло оказаться с огнестрельными сюрпризами и Патрик свято блюл
деловой кодекс, принятый им для себя в незапамятные времена -- собранность и
скорость, как у волка в зимней охоте.
То, что никто, кроме него этого кодекса не придерживался, значения для
Патрика не имело. Дудя, конечно, тоже знал толк в перестрелках и прочих
кровавых историях, но профессионалом в высоком смысле этого слова не был, а
Патрик по праву считал себя мастером и всегда, при всех раскладах готовился
встретиться лицом к лицу со специалистом, не уступающем ему в
возможностях...
Наконец Дядя Джеймс удовлетворенно отрыгнул, обтер о салфетку лезвие
ножа, спрятал его в карман и вновь забросил ноги на стол и пропел:
-- Cause I try and I try and can get... yes!... Не вовремя я Нестора
отпустил, надо было после встречи его назначить, а то Подкидыш слабоват еще
в работе, путается в трех соснах.
-- Все мы когда то начинали, -- нейтрально отвечал ему Патрик, -- и
Нестор по первости был дурак-дураком. А с Подкидышем я провел уже инструктаж
насчет завтрева, да вечером повторю, да и утром не поленюсь, -- так он
ничего себе, но...
-- Что -- но? Малька все забыть не можешь?
-- У Малька талант, может -- поболе моего будет. Зря ты его от меня
отправил...
-- Заткнись и не ной. Утрясем дела -- вернем Малька. Хочу к нему
присмотреться -- уж больно он непонятен мне. И не верю, что из него будет
толк -- есть в нем -- гнильца-не-гнильца -- а ... ну не лежит у меня душа к
нему.
-- Зачем посылал тогда?
У Дяди Джеймса надулась вена поперек лба:
-- Так ведь... ты должен был поехать, дружочек... Запамятовал, да? Ты
ведь уже спрашивал, а я отвечал. Ну так и заруби себе на носу: если его
придется убирать, там -- в Марселе, то это исключительно из-за тебя, урод
конопатый.
-- Какая же необходимость его убирать, Джеймс?
-- Нет такой необходимости... пока. Лет двенадцать тому назад досиживал
я свой последний -- он же второй -- срок за кассу. И пытался меня согнуть...
хотя нет, напрягалова не было, пытался обработать меня один тип, чтобы я
барабанил на своего соседа -- шпиона немецкого, не помню восточного ли,
западного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133