..
-- Да уж знает... А история о переломанных ребрах, да прокушенном языке
всей тюрьме известна. Знатно парня отделали.
-- Фра Доминика, что ли?
-- Его самого.
-- Хм, я тоже догадывался, что там что-то такое было. Значит, он не сам
расшибся? А кто его так?
Чичероне остолбенел:
-- Ну ты даешь! -- Он ухмыльнулся в минутном замешательстве и продолжил
-- Так вот, дон Паоло о тебе хорошего мнения, уж не знаю за что. Он считает,
что ты держишься достойно, как подобает сицилийцу, пусть и попавшему в беду,
что ты не похож на современную испорченную молодежь, не то что эти двое
мерзавцев. Да, твои знакомые через него просили передать тебе привет и самые
теплые пожелания. Они тебя ценят и о тебе помнят.
"Суки" -- подумал Гек.
-- А дон Паоло мне поручил, что я и делаю.
-- Спасибо огромное дону Паоло за хорошее мнение обо мне, хотя, быть
может, я и не заслужил этого.
Гек помолчал немного и так же раздумчиво добавил:
-- Спасибо ему. Дон Паоло -- человек, по настоящему достойный
всяческого уважения, а те, а кто этого не понимает -- слепцы.
Видя, что Гек больше не имеет что-либо добавить к сказанному, Чичероне
похлопал его по плечу, кивнул ему с полуулыбкой и пошел обратно, смешно
откидывая при ходьбе плоские и несоразмерно большие ступни.
Дважды в день, утром и перед ужином, Гек упражнялся. Даже неделя
перерыва существенно сказывалась на точности и силе движений, а кроме того
он уже привык поддерживать себя в форме -- физические нагрузки действовали
успокаивающе. Обитатели его камеры с нескрываемым любопытством наблюдали за
ним и уж наверняка не держали язык за зубами. Приходилось приспосабливаться:
Гек выбрал только те упражнения -- приседания, наклоны, отжимания от пола --
которые не несут в себе никакой "специфики"(по выражению Патрика). Теперь,
когда появился заказ, Гек осторожно добавил эту "специфику": отжимался на
кулаках и пальцах, приседал, выбрасывая руки резко вперед и в стороны, делал
наклоны, набивая пальцы о каменный пол.
Все было предельно понятно. Этот самый дон Паоло ясно дал понять, что
пока не доверяет Геку, но готов обратить на него свое высочайшее внимание,
когда тот продемонстрирует послушание и сообразительность. Именно поэтому он
и придержал своих урок и не дал им наказать "красных". Этих молодцов
приготовили для Гека.
Гек понимал, что выбор невелик. Если вдруг по слабости характера и по
молодости лет ему надоест париться в тюрьме и он захочет скостить срок, а
для этого помочь следствию, вломив даже тех немногих, кого он знал, то это
грозит существенными неприятностями важным людям. Его можно убрать, а можно
и кольцо в нос продеть, зависимым сделать. Дон Паоло предложил Геку выбирать
самому. Смерть или рабство? Рабство, решил Гек. Он заделает этих рогометов и
подымет новый срок во имя дона Паоло: на воле ему сейчас делать нечего, да и
на тюремном кладбище тоже. Гектор уже решил про себя, как он будет
действовать. Оставалось ждать(но не затягивать) удобного момента и
тренироваться помаленьку.
Ждать долго не пришлось, через неделю случай представился. Гек ни разу
не подходил близко к террористам, наблюдал их издали. Это были крепкие и
рослые, по местным понятиям, парни, северяне по виду и говору. Они уже
почувствовали вакуум вокруг себя, скрытое недоброжелательство остальных, но
не переживали по этому поводу, держались вместе и не перед кем не
заискивали. Они замкнулись друг на друга, говорили все, спорили о чем-то, а
на окружающих смотрели поверх голов.
Геку удалось ни разу не встретиться с ними взглядом; он был уверен, что
ничем не привлек их внимания. Перед прогулкой Гек поскреб пальцами обеих рук
по куску мыла, чтобы оно набилось под ногтями, до этого коротко
подпиленными, -- теперь он был готов. Гек не был уверен, что все пройдет без
сучка и задоринки, но все-таки надеялся, что в случае чего вправе ожидать
поддержки от дона Паоло.
Но когда везет -- везет во всем. Гек зашел в туалет, огороженный
ширмами, и, еще расстегивая молнию на брюках, боковым зрением засек, что
"красные" тоже направились к туалету. Гек поторопился закончить, даже
застегнул ширинку, но продолжал стоять над писсуаром. Внезапно он ощутил
слабость во всем теле и понял, что не может двинуть ни рукой ни ногой.
"Я боюсь "-- успел подумать он...
... Указательный и средний пальцы левой руки вошли в глазницы, как
сквозь гнилые яблоки. Гек успел выдернуть пальцы и правой ударить второго и
только тогда мартовский воздух тюремного двора содрогнулся в нечеловеческом
крике. Спешка ли тому была причиной, а может недостаточность тренировок на
тюремном полу, но удар правой удался наполовину: один глаз на двоих человек
оставался. Уже не помня себя от паники и отвращения Гек сплеча рубанул его
по переносице и отступил назад, к умывальнику. В голове прояснилось; Гек все
еще не видел и не слышал ничего вокруг, но уже помнил: надо мыть руки!
Вымыл, стараясь делать это тщательно, вытер о трусы, для чего втянул в
себя живот и сунул в штаны мокрые кисти рук, вышел на свет и сделал шаг в
сторону. Никто ничего не понимал: два залитых кровью человека корчились на
каменных плитах, заключенные сбились в кольцо вокруг них; никто не решился
подойти ближе, чтобы не завязнуть в чужих заморочках.
Гек оказался в переднем ряду зрителей, задние, напирая, спрашивали --
что случилось? Гек пожимал плечами и молчал, втихаря выковыривая остатки
мыла из под ногтей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133