Значит, договорились. И
оставь-ка в покое мертвецов, возьмись за математику и изучай бухгалтерский
учет. А для развлечения читай газеты, кстати и пользы будет больше. И меня
держи в курсе, а то у меня что-то глаза устают в последнее время...
Теперь уже читать приходилось украдкой, чтобы дон не заметил. Но в Геке
пробудилась неутолимая тяга к учению, жажда познания порю перевешивала
инстинкт самосохранения. Его мозг привык всасывать чудовищные порции самой
разношерстной информации и заселять ею девственные извилины. В три месяца он
крепко усвоил бухгалтерское дело (в теории, понятно), математику в пределах
среднего образования и кое-что из физики. Оказалось, что и газеты --
интереснейшая штука!
-- Дон Паоло... Дон Паоло...
-- Ну?
-- Тут в "Весне" о вас пишут.
-- Что еще они там пишут? Шакалы...
-- Якобы вы готовили государственный переворот...
-- А ну-ка, дай сюда! -- Дон нацепил очки и захрустел газетой. -- Где?
-- Вот здесь, под фотографией...
Дон окончательно стряхнул дремоту, молча и внимательно прочел статью, с
презрительной усмешкой отбросил газету Геку и откинулся в кресле, забыв
снять очки.
-- Знаешь, Тони, журналистов я попросту презираю. И даже не за то, что
они сродни проституткам. Они предстают перед обывательским быдлом рисковыми
ребятами, готовыми в погоне за справедливостью и тайной сложить головы,
бороться без страха и упрека с темными силами, насаждающими порок и хаос в
добропорядочном мире. А на деле они -- навозные мухи: нашел дерьмо -- и за
щеку! А навалишь ему кучу побольше и попахучее -- и он твой. Вот этот...
писака-щелкопер. Я мог бы запросто заткнуть его вонючую глотку -- и никто бы
не пикнул! Разве что наши друзья не одобрили бы мою несдержанность, сочли бы
это слабостью. А их мнение для меня дороже, чем блеяние миллиона баранов,
годных только на то, чтобы их стричь. Да я бы и на друзей не оглянулся, если
бы почувствовал, что тот щелкопер хоть в чем-то создал помехи нашему делу,
но весь фокус в том, что в статейке, которую ты подсунул мне, -- ни мозгов,
ни истины. Налей-ка мне минеральной, что ли...
Гек вынул из холодильника мгновенно запотевшую бутылку, поставил на
поднос высокий и узкий бокал, наполнил его, опустошив бутылку на две трети,
и подал дону. Дон Паоло глотнул и одобрительно крякнул:
-- Ах, хороша! Наливай себе, а то степлится. Да возьми стакан, что за
манеры... Ну так вот, о чем это я? Заговор был... И не один: только мне
предлагали участвовать в трех. И вот ведь кто-то еще может принимать всерьез
опереточного злодея Боргезе и иже с ним. Даже из наших охотники нашлись, те
что поглупее. Томмазо Бразилец, например... Но я, мой друг из К..., другие
серьезные люди, мы внимательно выслушали все предложения, причем не раз, а
выслушав -- отказались. Пусть другие клюют на тухлого живца. Все эти
генералы-адмиралы, Тони, такие же бараны, как и обывательское стадо, только
при чинах и с портфелями... Свой шанс мы прогадили уже давным-давно: после
войны реальная возможность имелась, чтобы Сицилия стала штатом, но слабоваты
оказались... мы... Нет и нет, и нет... Не было и не будет такого, Тони,
чтобы дерьмовый клерк с воспаленным самомнением и лживым языком -- неважно
каким: английским, итальянским -- смел указывать, что и как должен делать
человек чести! Только однажды в истории удалось нечто подобное -- и то
наполовину -- некоему Мори. Впрочем, ему подобный подвиг дорого встал, когда
Муссолини снял с него руку. С тех пор , кстати, Рим нечасто сажает к нам
своих чиновников. Напротив -- мы, Сицилия, поставляем в Рим высший служилый
люд в больших количествах. И так высоко они сидят. наши друзья, что...
Последние фразы дон Паоло говорил уже как бы для себя, хотя формально
обращался к Геку, который с любопытством внимал откровениям старого и
мудрого
волчары, матерого и уже изрядно усталого.
-- А бумагу марать -- ни ума не надо, ни мужества... Ты у Механика был?
-- Сегодня утром, как договаривались. У него все О`кей, можно забирать.
-- Сегодня и заберешь. Кстати, все забываю спросить: что можешь о нем
сказать. вы ведь уже давно общаетесь?
Гектор наморщил лоб:
-- Дело знает -- руки у него золотые, поддавальщик и любит поговорить.
Старается дать понять намеками, обиняками, что всецело вам предан. При
работе постоянно бурчит себе под нос. По рукам видно, что имеет с краской
или тушью.
-- Обиняками! Намекни ему, при случае, про оторванные яйца! Пусть
почаще руки моет и с мылом. Да, я помню -- он действительно обязан мне выше
крыши, но это не повод, чтобы звонить об этом на весь свет. На иных весах и
голова не перевесит длинного языка. Он и на фальшивках попался по
болтливости своей...
Механик -- узник той же тюрьмы -- специализировался на подделке
документов. Необычайно даровитый пятидесятилетний задохлик -- при минимуме
подручных средств мог творить чудеса с бумагой и прочей канцелярской
фактурой. Дон Паоло добился для него пересмотра дела, тем самым на три
четверти скостив ему срок, определил его в тюремные мастерские. Он же создал
ему льготный режим и оснастил по "специальности" так, как Механику и в годы
процветания на воле не снилось. Дело пошло, и дон Паоло через подручных
(теперь через Гека) широко пользовался магией Механика.
-- Я скажу ему, дон Паоло, все же он не дурак, поймет.
-- Поаккуратнее, не задевай самолюбия, но -- дай понять...
-- Сегодня же вечером, дон Паоло, когда за бумагами пойду.
-- А ты говоришь -- заговоры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133