– Говорят, Бог…
– Я…
– …послал нам попутный ветер.
– Да? Ох, верно. Насчет попутного ветра, это будь уверен. Постоянного, как река, в течении всего пути, не беспокойся.

* * *
– Я имел ввиду пруд! Пруд!

* * *
Брута вцепился в мачту. Через некоторое время подошедший моряк уселся на бухту и стал с интересом его разглядывать.
– Ты можешь отпустить ее, отче, – сказал он. – Она стоит сама.
– Море… Волны… – осторожно пробормотал Брута, но то, что могло бы выйти наружу, уже кончилось.
Моряк задумчиво сплюнул.
– Ага, – сказал он. – Видишь ли, они должны быть такой формы, так предопределено свыше.
– Но корабль трещит!
– Ага. Трещит.
– Так это не шторм?
Моряк вздохнул и отошел. Через некоторое время Брута рискнул отпустить мачту. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким больным. Дело было не только в морской болезни. Он не знал, где он. В жизни он четко знал лишь две вещи: где он находится, и то, что Ом существует. Тут он разделял склонности черепах. Понаблюдайте за любой движущейся черепахой: периодически она будет останавливаться и стоять, пока рассортирует воспоминания. Не зря же где-то в мультиверсуме, существуют маленькие движущиеся приспособления, контролируемые электрическими думающими машинами, называемые «черепахами». Брута понимал, где он есть, вспоминая, где он был – по подсознательному подсчету шагов и вехам ландшафта. Где-то внутри его головы существовала нить воспоминаний, которая, если бы подключить ее напрямую к тому, что контролирует его ноги, могла бы заставить Бруту протрусить по узеньким тропкам его жизни до самого места рождения. В отсутствии контакта с землей, на изменчивой поверхности моря, нить оборванно болталась. Ом трясся и подскакивал в такт движениям Бруты, когда тот зигзагом пересек качающуюся палубу и достиг борта. С точки зрения кого угодно, кроме послушника, корабль быстро скользил по волнам в превосходный для плавания день. У его пробужения кружились птицы. По одну сторону – то ли по правому, то ли по левому борту, то ли где-то еще в одном из подобных направлений – стая крылатых рыб взрезала поверхность, пытаясь избежать внимания нескольких дельфинов. Брута глядел на серые тени, выписывающие зигзаги под килем в мире, где вообще не надо было считать…
– О, Брута, – сказал Ворбис, – смотрю, кормишь рыб.
– Нет, гоподин, – сказал Брута, – мне плохо, господин. Он повернулся.
Тут был сержант Симония, мускулистый молодой человек с бесстрастным выражением лица профессионального солдата. Он стоял рядом с кем-то, кого Брута с трудом опознал, как главного из просоленных, или как там его титул. Тут же был улыбающийся эксквизитор.
– Он! Он! – надрывался голос черепахи.
– Наш юный друг – не слишком хороший моряк, – сказал Ворбис.
– Он! Он! Я узнал бы его где угодно!
– Я много бы отдал, господин, чтобы не быть моряком вообще, – сказал Брута. Он чувствовал, как трясется коробка от Ома, неистовствующего внутри.
– Убей его! Найди что-нибудь острое! Вытолкни его за борт!
– Пойдем с нами на нос, Брута, – сказал Ворбис. – По словам капитана, тут есть на что посмотреть.
Капитан затравленно ухмыльнулся, словно попав между молотом и наковальней. Ворбис, как обычно, вполне заменял оба. Брута, тащившийся за этой троицей, прошептал.
– Что случилось?
– Он! Лысый! Выбрось его за борт!
Ворбис чуть повернулся, поймал смущенный взгляд Бруты и улыбнулся.
– Я уверен, мы расширим наш кругозор, – сказал он. Потом повернулся обратно к капитану и указал на большую птицу, спланировавшую под поверхность волн.
– Тупой Альбатрос, – быстро сказал капитан. – Мигрирует от Пупа к Краю… – он запнулся. Однако, Ворбис с нарочитой вежливостью созерцал показываемое.
– Он перевернул меня на солнцепеке! Посмотри на его мысли!
– С одного полюса мира на другой каждый год, – сказал капитан. Он слегка потел.
– Действительно? С чего бы это?
– Никто не знает.
– За исключением Бога, конечно, – сказал Ворбис.
Лицо капитана стало болезненно желтым.
– Конечно. Разумеется, – сказал он.
– Брута? – закричала черепаха. – Ты меня слушаешь?
– А это, вверху? – сказал Ворбис.
Моряк проследил в направлении его вытянутой руки.
– А. Летающие рыбы, – сказал он. – В действительности они не летают, – быстро прибавил он. – Они просто разгоняются в воде и некоторое время скользят.
– Одно из чудес божьих, – сказал Ворбис. – Бесконечное разнообразие, а?
– Да, конечно, – сказал капитан. Облегчение, подобно полкам подкрепления, прошествовало по его лицу.
– А эти, внизу? – сказал эксквизитор.
– Те? Дельфины, – сказал капитан. – Вид рыб.
– Они всегда плавают вокруг кораблей, как эти?
– Часто. Разумеется. Особенно, в эфебских водах.
Ворбис наклонился за борт с абсолютно непроницаемым лицом. В разговоре образовалась брешь, которую капитан поспешил заполнить. Что было весьма неразумно.
– Они будут следовать за кораблем несколько дней, – сказал он.
– Удивительно, – следующая пауза, смоляная яма тишины, готовая поглотить мастодонтов необдуманных высказываний. Раньше эксквизиторы кричали и напыщенно проповедовали. Ворбис не поступал так никогда. Он просто выкапывал перед людьми глубокую тишину.
– Кажется, это им нравится, – сказал капитан.
Он нервно скользнул взглядом по Бруте, пытавшемуся унять в голове черепаший голос. Оттуда помощи не было. Вместо этого на выручку пришел Ворбис.
– Это, должно быть, очень удобно в длительных путешествиях, – сказал он.
– Хм… Да? – сказал капитан.
– С точки зрения провианта, – сказал Ворбис.
– Лорд, я не уверен…
– Это, должно быть, подобно ходячей кладовой, – сказал Ворбис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92