Четвертая нога примерно такой же длины, как голова, и поднята относительно тела. Полоска толстой шерсти…
– Это было пятьдесят свитков назад, – сказал Урн. – Он видел весь свиток пару секунд.
Они взглянули на Бруту. Брута снова прикрыл глаза.
– Ты знаешь все? – сказал Урн.
– Не знаю.
– У тебя в голове половина Библиотеки!
– Я… немного…

* * *
Библиотека в Эфебе превратилась в печь. Пламя стало синим, когда растаявшая медная крыша закапала на полки. Все библиотеки, повсюду, соединены ходами книжных червей в пространстве, возникающими в результате сильных пространственно-временных искажений, имеющихся вокруг любой большой книжной коллекции. Очень мало кто из библиотекарей постиг этот секрет; имеются гибкие правила, как извлечь из этого факта пользу. Ибо это равнозначно путешествию во времени, а путешествия во времени сопряжены с большими проблемами. Но, если Библиотека горит, и в истории записано, что она должна сгореть… Был тихий хлопок, совершенно неслышный среди треска книжных полок, и фигура выпала из ниоткуда на маленький участок негорящего пола в центре библиотеки. Она выглядела обезьяноподобной, но двигалась очень целеустремленно. Длинные обезьяньи руки сбивали пламя, вытаскивали свитки с их полок и укладывали в мешок. Когда мешок наполнялся, она сиганула обратно в центр комнаты… и пропала, со следующим хлопком. Это совершенно не связано с этой историей. Так же не связан с ней и тот факт, что через некоторое время свитки, которым было положено сгинуть в Великом Эфебском Библиотечном Пожаре появились в отменно хорошем состоянии в Библиотеке Невидимого Университета в Анк-Морпорке. Но это просто приятно знать.

* * *
Брута проснулся с запахом моря в ноздрях. По крайней мере, это было то, что люди считают запахом моря, т.е. вонь старой рыбы и гниющий водорослей. Он был в подобии ангара. Тот свет, которому было удавалось пройти сквозь незастекленное окно, был красным и мерцающим. Один конец ангара открывался в воду. Багряный свет озарял несколько фигур, сгрудившихся вокруг чего-то. Брута осторожно осмотрел содержимое своей памяти. Все было на месте, библиотечные свитки аккуратно рассортированы. Слова были столь же бессмысленны для него, как и любые другие написанные слова, но картинки были интересны. Более интересны, чем большинство вещей в его памяти. Он осторожно сел.
– Так ты, наконец, встал, – сказал голос Ома в его голове. – Чувствуем себя слегка переполненными, да? Грудой полок? Словно повсюду внутри головы большими буквами написано «SILENCIOS!»? Что ты натворил, и зачем?
– Я… не знаю. Это казалось следующей вещью, которую надо сделать. Где ты?
– Твой дружок солдат держит меня в своем ранце. Кстати, спасибо, что столь старательно позаботился обо мне.
Брута попытался встать на ноги. Мир на мгновение завертелся вокруг, прибавив третью астрономическую теорию к двум временно занимающим умы местных мыслителей. Он выглянул в окно. Красный свет исходил от пожаров повсюду в Эфеб; огромный красный нимб возвышался над Библиотекой.
– Идет партизанская война, – сказал Ом. – Бьются даже рабы. Не могу понять, почему. Ты думаешь, они ухватились за возможность отомстить своим господам, а?
– Я предполагаю, что у раба в Эфебе есть шанс стать свободным, – сказал Брута.
С другой стороны ангара послышался свист и металлический, жужжащий звук. Брута слышал, как Урн сказал:
– Вот! Я же говорил. Просто заткнулась труба. Добавь еще немного горючего.
Брута неверными шагами направился к группе. Они толкались вокруг корабля. Корабль как корабль, нормальной формы, острый конец впереди, тупой сзади. Но тут не было мачт. А был большой медного цвета шар, висящий на деревянной раме позади. Под ним была железная корзина, в которой кто-то уже развел неплохой огонь. Шар крутился в своей раме, в облаке пара.
– Я видел это, – сказал он. – В De Chelonian Mobile. Там была картинка.
– О, это ходячая Библиотека, – сказал Дидактилос. – Верно, ты прав. Иллюстрирует принцип реакции. Я никогда не просил Урна построить большой. Вот что получается, когда начинаешь думать руками.
– Я проплыл на нем вокруг маяка однажды ночью на прошлой неделе, – сказал Урн. – Без проблем.
– Анк-Морпорк куда дальше, – сказал Симония.
– Да, это впятеро дальше, чем от Эфеба до Омнии, – торжественно сказал Брута. – Там был свиток с картами, – добавил он.
Пар обжигающим облаком подымался от жужжащего шара. Теперь, когда он подошел ближе, Брута видел, что полдюжины очень коротких весел было соединено вместе на манер звезды позади медной сферы, и свисали за тыльной стороной корабли. Деревянные зубчатые колеса и бесконечные ремни заполняли пространство в промежутке. Когда сфера крутилась, лопасти били по воздуху.
– Как это работает? – спросил он.
– Очень просто, – сказал Урн. – Огонь разогревает…
– У нас нет времени на это, – сказал Симония.
– Разогревает воду, и она злится, – сказал ученик философа. – Потому она вырывается из сферы через эти четыре маленькие соплышка, что бы убежать от огня. Струйки пара толкают сферу по кругу, а лопасти и Легибусов винтовой механизм передают движение на весла, которые поворачиваясь толкают корабль по воде.
– Очень философски, – сказал Дидактилос.
Брута чувствовал, что должен встать на защиту омнианских достижений.
– Великие двери Цитадели весят тонны, но открываются от одной лишь силы веры, – сказа он. – Один толчок и они двигаются открываясь.
– Очень хотел бы увидеть это, – сказал Урн.
Брута чувствовал слабый укол грешной гордости, что в Омнии по-прежнему есть нечто, чем он может гордиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92