– Ты сумасшедший!
Спокойствие Бруты было подобно покою пустыни.
– Возможно.
– Мы должны бороться!
– Не сейчас.
Симония в ярости стиснул кулаки.
– Смотри… слушай… Мы умирали за ложь. Столетиями умирали за ложь, – он махнул рукой в сторону бога. – Теперь у нас есть правда, за которую стоит умирать!
Рот Симонии беззвучно открывался и закрывался в поисках слов. В конце концов, он нашел несколько среди ошметков своего образования.
– Нам говорили, что лучшее, во имя чего стоит умереть, это бог, – пробормотал он.
– Это сказал Ворбис. И он был… глупцом. Ты можешь умереть за свою родину, или своих людей, или за свою семью, но во имя бога ты должен жить полно и напряженно каждый день своей долгой жизни.
– И как долго это будет продолжаться?
– Увидим.
Брута взглянул на Ома.
– Ты больше так не будешь?
Книга III, часть I. Нет. Одного раза достаточно.
– Помни пустыню.
II. – Буду помнить.
– Пошли со мной.
Брута подошел к телу Ворбиса и поднял его.
– Я думаю, – сказал он, – что они высадятся на берегу с эфебской стороны фортов. Они не захотят причаливать к камням и не смогут причалить к утесам. Там я их и встречу, – он взглянул вниз, на Ворбиса. – Должен же кто-то.
– Ты хочешь сказать, что пойдешь один?
– Десяти тысяч не хватило бы. Одного может быть достаточно.
Он пошел вниз по ступеням. Урн и Симония смотрели, как он уходит.
– Он решил умереть, – сказал Симония. – От него мокрого места на песке не останется.
Он повернулся к Ому.
– Ты можешь его остановить?
– Похоже, Что Нет.
Брута был уже на середине площади.
– Мы его не бросим, – сказал Симония.
IV. – Правильно.
Ом смотрел, как и они уходят. А потом он остался один, за исключением тысяч, глядящих на него, толпящихся по краям огромной площади. Хотелось бы ему знать, что им сказать. Вот почему ему нужен человек вроде Бруты. Вот почему любому богу нужны такие люди как Брута.
– Извините?
Бог взглянул вниз.
V. – Да?
– Гм. Не могу ли я что-нибудь продать вам?
VI. – Как Тебя Звать?
– Дблах, боже.
VII. – А, Да, Верно. И Чего Же Ты Желаешь?
Торговец озабоченно переминался с одной ноги на другую.
– Не могли бы вы произвести небольшую заповедь? Что-нибудь насчет, скажем, йогуртов по средам? Их всегда очень трудно сбыть среди недели.
VIII. – Ты Предстал Пред Богом Своим В Надежде Улучшить Бизнес?
– Ну-у-у, – сказал Дблах, – мы могли бы договориться. Бей железом, пока горячо, как говорят инквизиторы. Двенадцать процентов? Идет? С прибыли, конечно…
Великий Бог улыбнулся.
IX. – Пожалуй, Из Тебя Получится Малый Пророк Дблах, – сказал он.
– Вот-вот. Я этого и хотел. Просто стараюсь свести оба конца на землю.
X. – Черепахи Должны Быть Оставлены В Покое.
Дблах склонил голову набок.
– Что, не в строчку? Но… черепаховые ожерелья… гм… броши, конечно… черепаховый панцирь…
XI. – НЕТ!
– Все, все, уже понял. Статуи черепах. Да-а-а. Я уже об этом думал. Отличная форма. Кстати, не могли бы вы заставить статую качаться туда-сюда? Очень полезно для бизнеса, эти качающиеся статуи. Статуя Оссорий раскачивается рег'лярно, во время каждого Поста Оссорий. Говорят, при помощи небольшого поршневого устройства в цоколе. Но это очень на руку всем пророкам.
XII. – Ты Рассмешил Меня, Малый Пророк. Продавай Своих Черепах, В Любом Смысле Слова.
– По правде говоря, – сказал Дблах, – я тут только что набросал несколько эскизов… Ом пропал. Раздался короткий громовой раскат. Дблах задумчиво взглянул на свои эскизы.
– …но, пожалуй, эту маленькую фигурку сверху придется стереть, – сказал он больше для себя.

* * *
Дух Ворбиса огляделся.
– А. Пустыня, – сказал он.
Черный песок был абсолютно неподвижен под усыпанным звездами небом. Пустыня казалась холодной. Он еще не собирался умирать. Вообще-то… он не слишком помнил, как он умер.
– Пустыня… – повторил он, но в этот раз с оттенком неуверенности в голосе. Он никогда за всю свою… жизнь ни в чем не чувствовал неуверенности. Ощущение было незнакомым и пугающим… «А обычные люди – чувствуют ли они это?»
Он почувствовал чье-то прикосновение. Смерть был поражен. Мало кому из людей, удавалось сохранить после смерти свой прежний образ мыслей. Смерти не доставляла удовольствия его работа. Удовольствие – это эмоция, а эмоции были для него труднодостижимы. Но оставалась такая вещь как удовлетворение.
– Так, – сказал Ворбис. – Пустыня… А в конце пустыни…?
– СУД.
– Да, да, конечно.
Ворбис постарался собраться. Не удавалось. Куда-то пропала уверенность. А он всегда был уверен. Он колебался, как человек, открывший дверь в знакомую комнату, а там нет ничего, ничего кроме бездонной пропасти. Воспоминания были по-прежнему на месте. Он их чувствовал. С ними было все в порядке. Просто он не мог вспомнить, чем они были. Был голос… Действительно ли там был голос? Но все, что он мог припомнить, было эхо его собственных мыслей, отдающееся в недрах его головы. Теперь надо было пересечь пустыню. Чего здесь стоило опасаться… Пустыня это то, во что ты веришь. Ворбис заглянул внутрь себя. И продолжал смотреть. Он опустился на колени.
– Я ВИЖУ, ТЫ ЗАНЯТ, – сказал Смерть.
– Не покидай меня! Тут так пусто!
Смерть оглядел бесконечную пустыню. Он щелкнул пальцами и откуда ни возьмись, отрысил белый конь.
– Я ВИЖУ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ, – сказал он вскакивая в седло.
– Где? Где?
– ЗДЕСЬ. С ТОБОЙ.
– Я их не вижу!
Смерть взялась за поводья.
– И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, – сказал он. Его конь сделал несколько шагов вперед.
– Я не понимаю! – воскликнул Ворбис.
Смерть придержал коня.
– НАВЕРНОЕ, ТЫ СЛЫШАЛ, – сказал он, – ВЫРАЖЕНИЕ, ЧТО АД – ЭТО ДРУГИЕ ЛЮДИ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92