Ом локтем оттолкнул меньшую Богиню Изобилия. Прямо над миром плавали в воздухе кости, хаос маленьких глиняных фигурок и фишек. Не нужно быть даже чуточку всемогущим, чтобы понять, что тут творится.
– Од удадил медя по досу!
Ом развернулся.
– Я никогда не забываю лиц, приятель. Отвали, ясно? Пока у тебя рожа цела.
Он вернулся к игре.
– Извините? – сказал голос у его пояса. Он взглянул на очень большого тритона.
– Да?
– Вы не должны были так поступать тут. Никаких драк. Не здесь. Это правила. Если хотите подраться, у вас есть ваши люди чтобы биться с его людьми.
– А ты кто?
– Я – Птанг-Птанг.
– А ты – бог?
– Разумеется.
– Да? И как много у тебя верующих?
– Пятьдесят один!
Тритон с надеждой взглянул на него, и добавил:
– Это много? Не умею считать. – Он указал на достаточно грубо отлитую фигурку на берегу Омнии и сказал: «Но тоже ставлю!»
Ом взглянул на фигурку маленького рыбака.
– Когда он умрет, у тебя будет только пятьдесят верующих, – сказал он.
– Это больше или меньше, чем пятьдесят один?
– Намного меньше.
– Действительно?
– Да.
– Никто мне этого не говорил.
Несколько дюжин богов смотрели на берег. Ом с трудом вспомнил Эфебские статуи. Там была богиня с плохо сделанной совой. Верно. Ом почесал голову. Боги так не думают. Отсюда все кажется проще. Это всего-лишь игра. Забываешь, что там, внизу, это не игра. Умирают люди. Отрезаются куски. Мы тут, как орлы, подумал он. Иногда мы показываем черепахам, как надо летать. А потом удаляемся. Он сказал, обращаясь в основном к невидимому миру:
– Там будут умирать люди.
Цортский Бог Солнца даже не удосужился оглянуться.
– Для того они и нужны, – сказал он. В руке он держал коробочку для костей, которая выглядела как человеческий череп с рубинами в глазницах.
– О, да, – сказал Ом. – Я забыл это на время.
Он взглянул на череп, потом повернулся к меньшей Богине Изобилия.
– Что это, милашка? Рог изобилия? Можно взглянуть? Спасибо.
Ом вытряхнул несколько фруктов. Потом кивнул Божественному Тритону.
– Если бы это был ты, дружище, я бы нашел что-нибудь длинное и тяжелое.
– А один это меньше, чем пятьдесят один? – сказал Птанг-Птанг.
– Все равно, – уверенно сказал Ом. Он оглянулся на затылок Цортского Бога.
– Но у тебя тысячи, – сказал Божественный Тритон. – Ты сражаешься за тысячи.
Ом почесал лоб.
«Я провел слишком много времени внизу, – подумал он. – Я не могу перестать думать по-земному».
– По-моему, – сказал он, – по-моему, если ты хочешь иметь тысячи, ты должен сражаться за одного.
Он похлопал по плечу Бога Солнца.
– Эй, солнышко?
Когда Бог оглянулся, Ом изо всех сил трахнул его рогом по лбу.

* * *
Это не был нормальный удар грома. Это ухнуло, как вспышка супер-новой, лавина звуков, разрывающая небо. Песок взмыл и закружился над телами, простершимися ниц на берегу. Вонзилась молния, и ответные огни сорвались с острия пик и концов мечей. Симония вгляделся в грохочущую темноту.
– Что за черт происходит?
Он толкнул простертое рядом тело. Это был Аргависти. Они взглянули друг на друга. Еще один удар грома раскатился по небу. Волны, обгоняя друг друга мчались на армаду. С ужасающей грацией корабли несло один на другой, выдерживая басовую ноту грома контрапунктом стонущего дерева. Сломанное рангоутное дерево с глухим звуком ударилось в песок у головы Симонии.
– Мы тут помрем, если останемся, – сказал он. – Пошли.
Они побрели через песок и водяную пыль, среди групп трясущихся и молящихся солдат, пока не уперлись во что-то твердое, полузаметенное. Они забрались в царящее под Черепахой спокойствие. Другие додумались до этого раньше. Едва различимые фигуры сидели или лежали растянувшись в темноте. Урн удрученно сидел на ящике с инструментами. Разносился дух потрошеной рыбы.
– Боги гневаются, – сказал Борвориус.
– Страшно разошлись, – сказал Аргависти.
– А что, я что ли спокоен? – сказал Симония. – Боги? Ха! Тоже мне!
– Не время для безверия, – сказал Рхам-ап-Эфан. Снаружи шел град.
– Лучшего и не придумаешь, – сказал Симония.
Кусок рога изобилия рикошетом отскочил от крыши Черепахи, раскачивающейся на своих шипастых колесах.
– Но за что на нас злиться? – сказал Аргависти. – Мы вершим их волю.
Борвориус попытался улыбнуться.
– Боги, да? – сказал он. – Не можем ни с ними, ни без них?
Кто-то толкнул Симонию и протянул сырую сигарету. Это был цортский солдат. Назло себе он затянулся.
– Хороший табак, – сказал он. – То, что растет у нас, на вкус как верблюжье дерьмо.
Он передал сигарету дальше, следующей ссутуленной фигуре.
– СПАСИБО.
Борвориус откуда-то раздобыл фляжку.
– Согласился бы пойти бы в ад, если бы внутри что-нибудь было? – сказал он.
– Похоже, – сказал Симония рассеянно. Потом заметил фляжку. – А, ты об алкоголе? Пожалуй. Но, какая разница. Я бы не пошел в огонь за священников. Спасибо.
– Передай дальше.
– СПАСИБО.
Черепаха затряслась от громового раската.
– Г'н и'химбе бо?
Все посмотрели на сырую рыбу и выражение надежды на лице Фасты Бенжа.
– Я могу собрать немного угольев в печке, – сказал Урн через некоторое время.
Кто-то похлопал Симонию по плечу, вызывая странное чувство морозного покалывания и звона в ушах.
– СПАСИБО. МНЕ ПОРА ИДТИ.
Когда он взял фляжку, он почувствовал свист ветра, внезапное дыхание вселенной. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как волна подняла корабль и разбила о дюны. Ветер окрасил далекий вопль. Солдаты оглянулись.
– Там были люди, – сказал Аргависти.
Симония выронил фляжку.
– Пошли, – сказал он.
И ни один, когда они вырывали из пасти бури брусья, когда Урн применил все свои знания о рычагах, когда они шлемами подкапывались под обломки, не спросил, кого они выкапывают, или в какие мундиры они одеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92