Но мысль не уходила. Он был епископом, но он не знал, чем епископы занимаются. Он видел их только издалека, проплывающих мимо, как кучевые облака. Было лишь одно дело, которое он умел. Какой-то прыщавый парень мотыжил огород. Он с удивлением взглянул на Бруту, когда тот забрал мотыгу, и оказался достаточно туп, чтобы несколько мгновений пытаться удержать ее.
– Я, знаешь ли, епископ, – сказал Брута. – В любом случае, ты делаешь это не правильно. Иди и займись чем-нибудь другим.
Брута зло вонзил мотыгу в сорняки вокруг сеянцев. Всего несколько недель, а на земле уже зеленое море. Ты епископ. Чтобы был паинькой. А вот железная черепаха. Если не будешь слушаться. Ибо…
«…в пустыне было двое. И Ом говорил с одним из них. Ничего в этом роде прежде не приходило Бруте на ум. Ом говорил с ним. Возможно, он не говорил того, что Великие Пророки ему приписывали. Возможно, он никогда не говорил ничего подобного…»
Он дошел до конца грядки. Потом он привел в порядок фасолевые плети. Лу-Цзе внимательно следил за Брутой из своего маленького навеса у компостных куч.

* * *
Это был другой сарай. Урн перевидал немало сараев. Они начали с телеги, и потратили кучу времени, уменьшая ее вес, насколько возможно. Он много думал о моторах. Проблемой были зубчатые передачи. Сфера хотела вращаться много быстрее, чем хотели крутиться лопасти. Пожалуй, это была метафора, или что-то в этом роде.
– И я не могу заставить его двигаться задом, – сказал он.
– Не беспокойся, – сказал Симония. – Ему не придется двигаться задом. Как насчет брони?
Урн рассеянно махнул рукой в сторону своей мастерской.
– Это деревенская кузница! – сказал он. – Эта штуковина двадцать футов в длину! Захарос не может сделать пластину больше чем несколько футов в длину. Я пытался прибивать их к раме, но она просто сломалась под их весом. Симония взглянул на скелет паровой машины и пластины, сложенные в стопку рядышком.
– Ты когда-нибудь был в битве, Урн? – спросил он.
– Нет. У меня плоскостопие. И я не слишком силен.
– Ты знаешь, что такое черепаха?
Урн почесал голову.
– Ладно, ответ не рептилия с панцирем, да? Потому, что ты знаешь, что я это знаю.
– Я имел ввиду черепаху из щитов. Когда нападаешь на крепость или стену, а враг бросает на тебя все, что ни попадя, каждый держит свой щит над головой, так чтобы это… вроде как… стекало бы по всем окружающим щитам. Может выдержать немалый вес.
– Перекрывая друг друга, – пробормотал Урн.
– Как чешуя, – сказал Симония.
Урн отстраненно поглядел на повозку.
– Черепаха, – сказал он.
– А таран? – сказал Симония.
– О, это не проблема, – сказал Урн, не обращая большого внимания. – Привернутый к раме ствол дерева. Большая железная трамбовка. Говоришь, там только бронзовые двери?
– Да. Но очень большие.
– Они, пожалуй, полые. Или из бронзовых пластин поверх дерева. По-моему так.
– Не цельная бронза? Да любой тебе скажет, что это цельная бронза.
– Я бы тоже так сказал.
– Извините, сэр. Дородный мужчина выступил вперед. Он носил униформу дворцовой стражи.
– Это Сержант Фергмен, – сказал Симония.
– Да, сержант?
– Двери укреплены Клатчанской сталью. Из-за битв в во времена Ложного Пророка Зога. И они открываются только наружу. Как шлюзы проходы в каналах, понимаете? Если их толкнуть, они только еще крепче закроются.
– Тогда как они открываются? – сказал Урн.
– Ценобриарх поднимает руку и дыхание Ома распахивает их, – сказал сержант.
– А логически, я имею ввиду.
– Ох. Ну, один из дьяконов идет за занавеску и тянет рычаг. Но… когда я бывал на страже в подземной часовне, иногда, там была комната… когда были восхваления и прочее… ну, можно было услышать, как бежит вода…
– Гидравлика, – сказал Урн.
– Думаю, это может быть гидравлика.
– Можете ли вы войти вовнутрь? – спросил Симония.
– В эту комнату? Почему бы и нет? Никому нет никакого дела.
– Он сможет открыть дверь? – сказал Симония.
– Гмм? – сказал Урн.
Урн отвлеченно тер молотком подбородок. Он выглядел заблудившимся в мире своих мыслей.
– Я сказал, сможет Фергмен заставить эту Гидру Гаврика работать?
– Гмм? Нет. Я так не думаю, – сказал Урн, рассеянно.
– А ты сможешь?
– Что?
– Ты сможешь заставить ее работать?
– Ох. Возможно. Это только трубы и вес, в конце концов. Гм.
Урн по-прежнему глубокомысленно взирал на паровую повозку. Симония многозначительно кивнул сержанту, показывая, что он может уходить, а потом попытался предпринять мысленную межпланетную экспедицию, необходимую, чтобы добраться туда, где был мир Урна. Он тоже попытался поглядеть на повозку.
– Когда вы сможете его завершить?
– Гмм?
– Я сказал…
– Завтра поздно ночью. Если мы будем работать всю эту ночь.
– Но она нужна нам к завтрашнему утру! У нас не будет времени убедиться, будет ли она работать!
– Первое время она будет работать, – сказал Урн.
– Действительно?
– Я ее сделал. Я в ней смыслю. Ты разбираешься в мечах и копьях, и всем прочьем. Я разбираюсь в том, что кружит и вертится. Первое время она будет работать.
– Хорошо. Но, у меня есть другие дела…
– Отлично.
Урн остался один в сарае. Он рассеянно взглянул на молот, а потом на железную повозку. Здесь не умели правильно лить бронзу. Их железо было смешно, просто смешно. Их медь? Ужасна. Они, казалось, могли сделать сталь, раскалывающуюся от удара. За многие годы Квизиция выполола всех хороших кузнецов. Он сделал все, что мог, но…
– Не спрашивайте меня, что будет дальше, – тихо сам себе сказал он.

* * *
Ворбис сидел в каменном кресле в саду, с рассыпанными вокруг бумагами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92