Уничтожение создателя было традиционным методом защиты авторских прав. Здесь были рычаги и там, над провалами в каменном полу, висели два набора противовесов. Возможно, достаточно всего нескольких сотен галлонов воды, чтобы сдвинуть баланс в любую сторону. Конечно, воду надо было бы подать вверх…
– Сержант?
Фергмен топтался у дверей. Он выглядел нервозно, как атеист во время грозы.
– Что?
Урн указал.
– Видишь этот большой стержень в стене, так? В основании цепи привода?
– Чего?
– Большого шишковатого колеса?
– Ох. Да.
– Куда этот стержень идет?
– Не знаю. Тут проходит Колесо Исправления. А дуновение Бога в конечном итоге оказалось потом людей.
Дидактилос оценил бы шутку, подумал Урн. Он обратил внимание на звук, бывший все время, но лишь теперь просочившийся сквозь его собранность. Это был далекий и едва уловимый, и искаженный эхом, но несомненно звук голосов. Из труб. Сержант, судя по выражению его лица тоже их слышал. Урн приложил ухо к металлу. Слов разобрать не было никакой возможности, но общая ритмика религиозных песнопений была достаточно знакомой.
– Это просто в Святилище идет служба, – сказал он. – Скорее всего, звук отражается от дверей и идет вниз по трубам.
Фергмен не выглядел переубежденным.
– Никакие боги тут ни в коем случае не замешаны, – перевел Урн. Он снова переключил свое внимание на трубы.
– Простой принцип, – сказал Урн, скорее себе, чем Фергмену. – Вода стекает в резервуары противовесов, нарушая баланс. Одна группа противовесов опускается, другая поднимается по стержню в стене. Вес дверей не важен. Когда нижние опускаются, эти вот черпаки переворачиваются, выливая воду. Наверное, достаточно плавно. Превосходно уравновешивается и в начале, и в конце движения. Отлично придумано.
Он заметил выражение Фергмена.
– Вода переливается туда-сюда, и ворота открываются, – перевел он. – Так что нам всего-лишь надо подождать, пока… какой он там сказал знак?
– Они трубят, проходя по дороге к главным воротам, – сказал Фергмен, радуясь случаю оказаться полезным.
– Хорошо. – Урн окинул взглядом противовесы и черпаки над головой. Бронзовые трубы протекали от коррозии.
– Но, пожалуй, лучше уж лишний раз удостовериться, что мы знаем, что делаем, – сказал он. – Пожалуй, пройдет пара минут, прежде чем двери начнут двигаться.
Он пошарил в недрах своей робы и извлек оттуда нечто, с точки зрения Фергмена, очень напоминающее орудие пыток. Должно быть, это каким-то образом дошло и до Урна, потому, что он, очень медленно и мягко произнес:
– Это – раз-вод-ной ключ.
– Да?
– Это для откручивания гаек.
Фергмен жалобно кивнул.
– Да? – сказал он.
– А это бутылка машинного масла.
– О, отлично.
– Просто поддержи меня, хорошо? Пройдет некоторое время, пока я отцеплю соединение от вентиля, потому хорошо бы уже приступать. – Урн углубился в древний механизм, в то время как на верху продолжала жужжать церемония.

* * *
Провались-я-на-этом-месте Дблах был настоящей опорой новым пророкам. Он поддержал бы и конец света, если бы ему удалось получить концессию на продажу культовых статуй, икон по сниженным ценам, прогорклых сладостей, расстраивающих желудок фиников и гнилых олив на палочке какой угодно толпе зрителей. Так что, это был его завет. В природе никогда не существовало Книги Пророка Бруты, но один предприимчивый писец во времена, которые принято называть Обновлением, собрал некие заметки, и вот что сказал Дблах:
I. «Я стоял у самой статуи Оссорий, да, когда я заметил Бруту прямо возле меня. Все старались держаться от него подальше, потому что он был епископом, а если толкнешь епископа, то потом бед не оберешься».
II. «Я сказал ему: „Привет, Ваша Милость“, и предложил ему йогурт практически задаром».
III. «Он ответил: „Нет“.
IV. «Я сказал: „Это очень полезно для здоровья, это настоящий живой йогурт“.
V. «Он сказал, да, он это видит».
VI. «Он глядел на двери. Это было в районе третьего гонга, да, так что мы все знали, что еще ждать и ждать. Он выглядел слегка расстроенным, но не так, словно бы он съел йогурт, который, должен заметить, был слегка с душком, это от жары. В смысле, он был несколько более живой, чем обычно. В смысле, мне приходилось похлопывать по нему ложкой, чтобы он перестал вылазить из… хорошо. Я всего-лишь объяснил немного про йогурт. Хорошо. В смысле, вам ведь нужно добавить немного красочных деталей, верно? Люди любят красочные детали. Эта была зеленой».
VII. «Он просто стоял тут и глядел. Так что я сказал: „Проблемы, Ваше Преподобие?“, на что он снизошел до: „Я его не слышу“. Я сказал: „Кто этот он, к которому ты обращаешься?“ Он сказал: „Если бы он был здесь, он бы подал мне знак“.
«И чистая ложь, что при этих словах я сбежал. Просто оттеснило толпой. Я никогда не был другом Квизиции. Если я и продавав им продукты, то всегда сдирал с них лишку. Ну ладно, хорошо, потом он пробился через цепочку охраны, которые сдерживали толпу, и встал прямо напротив дверей, а они не знали, как поступать с епископами, и я услышал, как он сказал нечто вроде: „Я нес тебя в пустыне, я верил всю мою жизнь, так сделай для меня одну-единственную вещь“. Ну, что-то в этом роде. Как насчет немного йогурта? Дельное предложение. По рукам?»

* * *
Ом взобрался на покрытую ползучими растениями насыпь, захватывая в рот усики и подтягиваясь на шейных мускулах вверх. Потом он перевалился на противоположную сторону. Цитадель была так же далеко, как и прежде. Для Ома мозг Бруты пылал, как сигнальный огонь. Каждому, кто достаточно долго общается с богами, присущ род безумия, и это оно руководило сейчас парнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92