Возникает новое, технологическое отношение к миру. Природа
отныне — не "храм, а мастерская, поле приложения все более хитроум-
ных орудий. Общественный порядок - поле приложения социальных
технологий, наиболее эффективной из которых является инженерия
власти. Процедура освобождения "прометеева человека" от запретов
тождественна в обоих случаях: наука как источник промышленных тех-
нологий должна быть отделена от религии; политика как технология
власти освобождена от морали. Именно эту последнюю процедуру осу-
ществлял Н.Макиавелли (1469-1527). Как пишет германский политолог
П.Ноак, Макиавелли "катапультировал" этику из сферы властных от-
31
ношений и заменил ее ценностно нейтральным познанием структуры
власти. Тем самым он заложил основание политологии как инструмента-
льного знания, построенного по модели точных наук. С тех пор попыт-
ки реставрации морализаторского подхода в науке о политике не раз
предпринимались (в том числе и по вполне резонным основаниям), но
смелый прецедент Макиавелли по-прежнему увлекает тех, кто развива-
ет политическую теорию в ее инструментально-прикладном измерении.
Вопрос об эффективности власти и сегодня имеет не меньшее само-
стоятельное значение, чем вопрос о ее нравственной аутентичности. В
противном случае незадачливые реформаторы (от Керенского до Горба-
чева) всегда имели бы гарантированное алиби, ссылаясь на благородство
своих намерений.
На новом уровне древнюю антитезу политики воспроизводят Т.Гоббс
(1588-1679) и ДЛокк (1632-1704).
Политическая философия Гоббса отразила чаяния его эпохи, когда
после нескончаемых религиозных и гражданских распрей и убийствен-
ной анархии люди стремились обрести покой и стабильность в сильной
государственной власти. Дискурс Гоббса о власти отражает обескура-
живающий опыт смутных эпох - опыт о человеке как о разнузданном,
не знающем удержу существе, перманентно склонному к вероломству и
насилию над ближними. Именно эта пессимистическая антропология
послужила основанием для темы о Левиафане - абсолютном государст-
ве, подчиняющем людей железному порядку. Дилемма Гоббса жесткая -
либо насилие, повсеместно разлитое в обществе, пронизывающее все
поры и превращающее повседневность в ад, либо диктат государства,
отсасывающего импульсы насилия из общества и концентрирующего их
наверху.
В отличие от Гоббса, философия Локка отражает чаяния следующей
фазы "вечного" политического цикла, начинающегося бедами анархии,
а завершающегося бедами диктатуры. Локк попытался вырваться из это-
го порочного круга, указав пути выхода из цикличного времени в бла-
гополучное линейное время, не знающее столь резких крайностей и
вечных возвращений.
Он отражает характерное для буржуазного (мещанского) сословия
подозрительное отношение к политике как сфере опасных стихий и
страстей, которую необходимо сузить и заковать в границы. В этом ка-
честве Локк выступает как предтеча современного либерализма, ориен-
тирующегося на идеал "государство-минимум" и ограничение вмеша-
тельства политики в гражданские отношения. Этот идеал может быть
обоснован только посредством философии оптимистического натура-
лизма: человек по природе добр (порча идет от неправильных учрежде-^
ний), и его естественное состояние ближе всего к эталону гражданского^
32
мира и согласия. Естественный порядок - не тот, который обеспечива-
ется силой власти, а тот, который основан на взаимозаинтересованном
партнерском обмене. Поэтому государство - не демиург порядка, на
самом деле покоящегося на естественной взаимозависимости и взаимо-
заинтересованости людей, а всего лишь "ночной сторож", услуги кото-
рого общество оплачивает на основе контракта.
Таким образом, различие между воззрениями Гоббса и Локка (почти
современников) очерчивает границу между долиберальной эпохой, ори-
ентированной на государство, и либеральной, ориентированной на граж-
данское общество. Эти различия классическая западная мысль помеща-
ет в контекст линейного времени (как строго последовательные этапы
политической истории); но опыт "постлиберальной" эпохи XX в. пока-
зывает, что здесь мы скорее имеем дело с определенным чередованием
фаз политико-исторического цикла. И сегодня, в эпоху реванша либе-
рализма на Западе, остается еще неясным, насколько основательным и
длительным окажется этот реванш. Линейное время прогресса (модерни-
зации) и цикличное время сосуществуют и взаимодействуют, что и со-
общает политической истории ее драматически-многомерный и непред-
сказуемый характер.
Заслугой следующего по времени политического мыслителя -
Ш.Монтескье (1689-1755) является то, что он не полагался ни на га-
рантии человеческой природы, ни на гарантии истории (Прогресса). Он
предпочитал дать в руки людей определенные защитные технологии,
охраняющие их и от опасностей анархии, и от опасностей тирании.
Чтобы избежать трагической дилеммы: диктатура или безвластие, Мон-
тескье разрабатывает технологию разделения власти, позволяющую
иметь сильную власть, но при этом контролируемую. Парадокс, к кото-
рому прибегает Монтескье (и который до сих пор непривычен для тех,
кто усвоил марксистско-ленинское представление о праве как
"возведенной в закон воле господствующего класса"), можно выразить в
понятии законопослушного государства. Речь, таким образом, идет не о
подчинении граждан "государственному закону", а о подчинении и от-
дельных граждан, и государства в целом закону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186