пер-
вые верили в свое право командовать миром и вести его в "нужном
направлении", вторые готовы были исполнять команды со старанием,
часто переходящим в неистовство. Откуда пришла в наш мир эта адми-
нистративная восторженность? Отвечая на этот вопрос, философия по-
стмодернизма высвечивает нам природу прежней, модернистской эпохи.
Она показывает, что в основе власти, заполученной "народными вождя-
ми", - "любимыми руководителями" и "председателями" - власти, кото-
рая и не снилась традиционным монархам, лежала установка на проек-
тирование мира.
"Знание есть власть", - сказал Ф.Бэкон. Постмодернизм уточняет:
власть связана с мироспасательными утопиями построения нового мира,
создающими у некоторых людей неслыханную "волю к власти". Наука,
открывая в мире причины-рычаги, нажав на которые, можно менять
этот мир, создает только предпосылки, или возможность, власти.
Для превращения этой возможности в действительность культура в
свою очередь должна сформировать субъект, достаточно амбициозный,
самоуверенный и несомневающийся, который пожелал бы всеми этими
возможностями воспользоваться сполна.
Постмодернизм как раз и занялся этой субъективной стороной. Он 1
показал, что власть ничего общего не имеет с наличными институцио- |
нальным структурами, какими бы величественными и грозными они не |
казались. Институты власти насыщает демонической энергией субъект, ]
не сомневающийся в своем священном праве насиловать мир во имя |
"светлого будущего". Постмодернизм и есть не что иное, как критиче- |
екая теория самоуверенного субъекта, раскрывшая как природу этой 1
самоуверенности, так и причины, почему она стала внезапно иссякать |
на наших глазах. Настоящая тайна власти - это тайна самоуверенности. I
Если самоуверенность - не напускная, не стилизованная, то она спо- I
собна создавать ауру, погружаясь в которую одни браво командуют, I
другие самозабвенно исполняют. 1
Самоуверенные ведут себя как самозванцы "исторической необхо- I
димости", которую им по каким-то причинам удалось монополизиро- А
вать. "Авангард" - и в смысле авангардистской эстетики, и в смысле I
"авангардной партии" ленинского типа - целиком базируется на этом |
типе самоуверенности. Художественный авангард продемонстрировал в т
свое время не менее властный темперамент в культуре, чем левые ради- ]
калы в политике. 1
Тотальная нетерпимость прямо вытекает из тотальной самоуверенно- 1
сти: здесь нам и открываются истоки тоталитаризма. I
Когда высказывают удивление, почему вокруг власти так мало обра- 1
зеванных, так мало компетентных, великодушных и терпимых, недо- 1
оценивают тот факт, что перечисленные качества находятся скорее в 1
конфликте с "великой самоуверенностью", чем в гармонии с нею. Без I
самоуверенности же власть быстро теряет всю свою "пассионарность". 1
Итак, модернизационная эпоха смогла породить неслыханные экс- 1
цессы власти, потому что прежде породила неслыханную самоуверен- I
ность людей, вздумавших подходить к миру с позиций достоверно им 1
известной "исторической необходимости". В этом смысле микробами ,|
тоталитаризма была насыщена атмосфера модернизационной эпохи в I
целом - Россия здесь вовсе не является каким-то исключением. Ее осо- Я
бо болезненный опыт свидетельствует скорее об отсутствии иммуните- 1
та: она пострадала из-за своей традиционной доверчивости, приняв са- |
мозванцев "исторической необходимости" за новых апостолов. |
По степени воспламеняемости тоталитарную веру легко спутать с 1
религиозной. Тем не менее в самом существенном они противополож- I
ны: вера в Бога порождает смирение, вера в историческую необходи- |
мость - неистовство самомнения. 1
Удачное обобщение постмодернистского дискурса о власти, осно- I
ванной на самомнении, дает британский социолог (польского происхож- 1
дения) Зигмунд Бауман. Впрочем, можно поспорить по поводу ведомст- .1
венной принадлежности теоретиков постмодернизма. Большинство из I
94 1
них называют себя социологами, но изучают они при этом не социум в
его эмпирически наблюдаемых и статистически измеримых проявлени-
ях, как приличествовало бы социологии. Они изучают духовно-
метафизические источники и первоосновы возвышающейся над социу-
мом власти. Поэтому можно посоветовать политологам поскорее
"интернировать" постмодернистов в рамках своего научного сообщест-
ва, или, по меньшей мере, освоить язык постмодернистского дискурса,
лишив тем самым социологию монополии.
Вот как описывает Бауман жесткую вселенную модерна, из которой
постмодернизм пообещал вывести человечество.
"С огромным упрощением (но таким, что позволяет обнажить суть
дела) можно сказать, что современная гуманистика моделировала мир в
первую очередь как объект администрирования. Это был мир, обозре-
ваемый с высоты стола генерального директора... и в котором главным
условием достижения целей (и уже поставленных, и еще не придуман-
ных) была сплоченность рядов исполнителей. Она достигалась благодаря
всеобщей лояльности по отношению к задачам, выдвигаемым начальст-
вом, и вере в право начальства ставить их..."1 Культура модерна - это
культура единоначалия, которая предполагает наличие соответствую-
щих предпосылок в самом устройстве мира. Единоначалие, во-первых,
предполагает, что в мире как объекте управления нет прорех и не-
управляемых звеньев: моделируемый мир целостен и прозрачен для ад-
министративного знания. Во-вторых, оно предполагает, что и субъект
управления обладает свойствами полноты и согласованности своих ад-
министративных предписаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186