Расширенное понимание <жизненного мира> (очерченное на-
ми на примере практического применения разума) требовало
нового решения проблемы его взаимоотношений с миром пси-
хического и далее -- с миром чистого сознания (для гуссерлев-
ской феноменологии). Как соотносятся <переживания> в смысле
чистых актов сознания и <переживания> реальных жизненных
событий, <интвнциональ;юсгь> как направленность психических
феноменов и <иптенциональность> как намеренность действий,
их целеустремленность? Фундаментальная проблематичность та-
кого соотнесения (как и его насущность) была осознана уже
самим Гуссерлем. Он говорил: <... Универсальность эпохе ока-
зывает свое воздействие и в направлении Я-сознания, которое
благодаря ей лишается, "зх сказать, всего реально человеческо-
го, всего жиаогчо реально.! о>. А через несколько строк: <Однако
все полагаемое как таковое, включая мое человеческое бытие
в мире и мою мирскую жизнь, есть все же положенное "ой
полагающей жизни, редуцированной благодаря феноменологи-
ческой установке...> (см. 76, с. 70-71). Реальное человеческое
Я, душа (сознание) становятся для феноменолога <нозмами>
(смыслами), данностями сознания. Он выступает непримиримым
борцом с натурализацией психического, овеществлением <при-
роды души> по аналогии с внешним миром. <Но не получается
ли так, что весь первичный материал восприятия уже есть...
нечто, происходящее от Эго?>, - выскажет сомнение Гуссерль
в своем дневнике. Мир полагающей жизни, мир практического
действия всякий раз выскальзывал за рамки феноменологиче-
ских дискрипций. В том числе и мир реально-психического
бытия.
Находки и противоречия феноменологии Гуссерля обрели
свое продолжение у его последователей. Прежде всего было
подхвачено расширение понятия опыта, экспириентальное, а не
экспериментальное понимание психического. Но если самим
автором оно мыслилось как подступ к теоретической психоло-
гии, то чем дальше, тем большее значение приобретало оно для
опытно-практической науки. Здесь слово <опыт> оборачивалось
другим лексическим значением - не исследование, испытание,
а скорее практическое умение, опытность, - и смыкалось с
устремлением <философии существования> к жизненному ми-
ру.., Это последнее определило и возможные точки соприкос-
новения феноменологии с психоанализом.
Исходная противоположность учений Фрейда и Гуссерля
бросается в глаза как на уровне понимания ими предмета пси-
хологического изучения, так и на уровне метода. Вот как опре-
делял этот предмет близкий к феноменологии русский философ
Н. Лосский: <... К области психического принадлежат непрост-
ранственные, возникающие во времени и отпадающие в область
прошедшего события, непосредственно переживаемые каким-
либо Я как его проявления (принадлежности) (186, с. 25,
выделено автором - И.Р.]. Если принять во внимание, что
<непространственные> в данном контексте означает <не отно-
сящиеся к телу>, то мы получим поразительное по точности
зеркальное отражение определения <бессознательного психи-
ческого>. Сходным образом воспринималась и оппозиция мето-
дов рассматриваемых подходов. <В то время как гуссерлевская
процедура - это выведение мира за скобки и сведение его к
182
сознанию, фрейдовская процедура - это выведение за скобки
сознания и сведение его к бессознательному. Именно поэтому
в случае психоанализа мы говорим об отрицательном "эпохе">,
- писал П. Рикер в своем исследовании (см. 120, с. 175>).
Столь далекие позиции не могло не притягивать друг к другу.
Попытки прочтения психоанализа через феноменологию и об-
ратно стали возникать чуть ли не с самого зарождения этих
теорий, С одной стороны, феноменологи усматривали в учении
фрейда смешение феноменологического способа рассмотрения
психических явлений с естественно-научной натурализацией
психического и ставили задачу <очищения> психоанализа от нее,
его своеобразной <феноменологизации>. С другой же, последо-
ватели Гуссерля все большее внимание уделяли исследованию
<дорефлексивных слоев сознания>, функция и методы изучения
которых очень напоминали фрейдовские подходы к бессозна-
тельному. Таким образом, сближение психоанализа и феноме-
нологии происходило как бы на двух уровнях: переосмысления
аналитической теории с точки зрения феноменологической ме-
тодологии и ассимилирования терапевтической практики психо-
анализа. Одним из первых пошел этими путями французский
философ Жан Поль Сартр.
Сартр (1905-1980) прожил долгую и насыщенную разно-
сторонним творчеством жизнь. Он писал философские трактаты
(главный из которых <Бытие и ничто>, 1943), художественные
произведения и публицистические памфлеты; он последователь-
но считал себя феноменологом, <гуманистическим экзистенци-
алистом> и марксистом. Он написал серию работ о воображе-
нии, эмоциях и сознании в духе феноменологической психоло-
гии и сконструировал собственную систему экзистенциального
психоанализа.
Изначально подход Сартра к психическим явлениям опреде-
лялся влиянием феноменологии. Вот что он писал в 1936 году
в работе <Воображение>; <Спонтанным является существование,
которое само определяет себя к существованию. Иначе говоря,
существовать спонтанно - значит существовать для себя и
через себя. Сознание есть единственное существование, кото-
рое по праву может быть названо таковым. Существовать и
иметь сознание о существовании для него действительно одно
и то же. Другими словами, великий онтологический закон со-
знания состоит в следующем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107