В конце концов золота почти не осталось, хлеба тоже, и арконцы вывели посл
еднего правителя за городские ворота и дали ему пинка. Прежде из страха п
еред Тайным приказом такое и в голову никому не могло бы прийти, но со врем
енем и приказные одичали вместе со всем народом, хотя им-то давали двойну
ю порцию каши и хлеба, а к праздникам еще и пряников отсыпали.
Как только Тайный приказ стал наплевательски относиться к своему делу, н
арод впал в ересь и потребовал, чтобы вернули князей и прежние порядки Ц
при князьях, дескать, было лучше. Правда, тех людей, кто помнил старую жизн
ь, уже почти не осталось, но вера такая в народе жила.
Настоящих князей взять было негде, их всех повыбили в Смуту, и посему княз
ем избрали того человека, который громче всех кричал в момент изгнания п
оследнего правителя. Его и поставили править Арконой: кричал он вроде бы
по существу, за правду Ц стало быть, был не дурак.
Новый князь не то чтобы очень уж мудро правил (ему больше нравилось, что кн
яжеская казна оказалась в его полном распоряжении и бражничать можно бы
ло не переставая), но при его правлении биться за урожай перестали и хлеба
в Арконе вдруг стало так много, хоть завались.
И года не прошло, как вечно голодные в прежние времена арконцы, приходя в х
лебную лавку, начинали крутить носом. Нет, баранок, дескать, не желаем, при
елись, и ситника не хотим, больно пресный… А это что Ц булки? С изюмом? Да чт
о же это такое Ц все с изюмом и с изюмом? А разнообразие где? Хоть бы с кураг
ой напекли, что ли. Никакой заботы о простом народе. Всем плевать на народн
ые чаяния…
Еды стало вдоволь, и появилась возможность заработать на эту еду деньги,
и не только грабежами (от которых традиционно никто не отказывался).
Но горожане вновь были недовольны. Многие (особенно те, которые из Тайног
о приказа и столы раздачи у которых во все времена были не такие, что у про
стонародья) даже говорили: «Вот в прежние-то годы правители были Ц не нын
ешнему чета. Бывало, и хлебца дадут, и кашки, и бражки, и похлебочки черпачо
к плеснут… А нынче сам себя корми, сам все покупай! Может, на все, что потреб
но, и гривенников не хватит! Может, нам наше жалованье не нравится, ежели с
него же и хлебные расходы идут. Нет, прежде было лучше Ц пусть и бедненько
, зато без заморочек».
Ну а те, кто привык жить грабежами, так грабежами и жили Ц для них ничего о
собо и не поменялось, только теперь украсть можно было побольше.
И тут один из самых ловких приказных, дослужившийся при новом князе из на
чальников охраны до первого княжеского помощника, стал внушать правите
лю:
«У нас в Арконе, князь, недовольство зреет. Гнать тебя, батюшка, взашей хот
ят. Вспомни, как с прежним-то управились… Ты бы, князь, лучше своей волей уш
ел, по-доброму Ц поди пожил уже всласть, всего достигнул, чего желалось. А
то ведь чего не бывает, сам, поди, знаешь. Не доводи народ до греха. Ты уйдешь
, батюшка, народишко злобствовать перестанет, покой наступит, благолепие
… А уж я заместо тебя тут на престоле посижу покуда, чтобы княжеская власт
ь не прервалась. И недовольных окорочу, мне-то оно не впервой».
Не то со страху, не то с перепою, но князь согласился… Вышел на соборную пл
ощадь, повелел ударить в вечевой колокол и, как только народ сбежался, объ
явил:
«Вот вам, граждане Арконы, новый князь. Можете его выбирать. Он вообще-то х
ороший, он вас не обидит».
Народ почесал в затылке. Старого князя любили далеко не все. И слушаться е
го распоряжений многие не желали даже в лучшие времена. Но не только поко
рные, но и оппозиционеры подумали: а может, новый князь и впрямь получше бу
дет? Старый-то уж больно надоел. Ладно, новый так новый! И вроде того что выб
рали…
Одной из первых акций нового князя, как только он пришел к власти, была лег
ализация воровских шаек, и это считалось величайшим вкладом в функциони
рование громоздкой машины государственного управления. Принимая такое
решение, князь рассуждал довольно логично: раз преступность является не
избежным злом, искоренить которое никому еще не удавалось, так пусть она
будет организованной. Ворам было предложено выйти из подполья, перевест
и свою работу в цивилизованное русло и не превышать установленный лимит
преступлений.
При такой постановке вопроса князь рассчитывал, что сможет прогнозиров
ать ситуацию, а главное Ц значительно пополнит свою казну, обложив прес
тупный элемент данью. Чтобы никому из воровского сообщества и в голову н
е пришло увиливать от новых правил, парочка известных воровских воротил
, неуважительно отозвавшихся о начинаниях князя, подверглась гонениям, а
остальные стали значительно более сговорчивыми.
В итоге все остались довольны. Главарям воровских шаек понадобилось на у
дивление мало времени, чтобы понастроить себе теремов, нашить красных ка
фтанов с гербами и научиться проводить время в роскошных трапезных вмес
то темных и душных вертепов, собираться в которых никто особо и не любил. К
тому же очевидная реальность заключалась в том, что воровское сообществ
о контролировало преступность лучше, чем это получалось у городской стр
ажи и Сыскного приказа. Так что в итоге даже зажиточные горожане не стали
роптать, хотя каждый из них по-прежнему рисковал быть ограбленным.
Ц Князь наш Ц идеалист. Народ его обожает. Став правителем Арконы, он с г
оловой ушел в самообразование, Ц гордо объявил боярин Вышата. Ц Никто н
икогда не объяснял ему, как править, поэтому он вынужден был доходить до в
сего своим умом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121