Ч Заварка и «пшик» у вас есть, кажется. Пойдем от них, Нию, к месту отдохнов
ения...
Лье чуть раздвинул дверь и выглянул на галерею. В редких дверях по ту стор
ону двора виднелся свет; сам же внутренний двор храма наперекрест озарял
и две голубые лампы.
Ч Горизонт чист. Разбегайтесь, я разрешаю.
Ч Не знаем, как выразить нашу признательность, почтенный олх Расстрига...

Ч Иди-иди...
Две тени удалились Ч белая хламида Пономаря и рыжий комбез Чахлого; шаг
ов Пономаря не слышал даже Лье, а Чахлый от немощи гулко шаркал по всей гал
ерее.
Ч Брат Уле, Ч издали начал Лье, снимая ремни с постельной скатки, Ч хоте
л спросить тебя, но то одно, то другое, и не собрался...
Ч О чём? Ч Уле отпил «пшика», скорее по привычке, чем от душевного спазма.

Ч А как ты сподобился зону покинуть.
Ч О-о, это секрет...
Полиция допрашивала его в Облачном Чертоге при закрытых дверях, с участи
ем молчаливого человека из ОЭС. Дело касалось не столько того, как он оказ
ался на западному берегу залива, сколько выродка в костюме песочного цве
та. Уле ничего не скрыл, но подчеркнул, что выродок начал разговор со страж
ником мирно и выстрелил только в ответ, когда возникла угроза его жизни. О
н чувствовал, что своей свободой обязан Фольту, а это велит быть благодар
ным.
Но на одном допросе разбирательство не кончилось. Вчера явился некто зол
отоволосый в мягкой желатиновой маске цвета мела и дорогом, хоть и небро
ском на вид штатском платье, под которым угадывалось тело, привычное к те
м упражнениям, какими достигается физическое совершенство воинской ка
сты.
И волосы, волосы... никакой парикмахер не выгладит так космы льеша, хоть вы
ложи за услуги двести отов. Недаром, наверное, ходят легенды, что в начале
царских времён Ч и даже позднее! Ч главы семей манаа велели умерщвлять
младенцев с волосами вьющимися, чернявыми и грубыми, чтобы не портили по
роду, или понижали их в касте до торговцев, чтобы не смели притязать на бли
зость с мункэ манаа. Переливчатый шёлк нитчатых водорослей казался пакл
ей и мочалом в сравнении с красиво убранными золотыми волосами гостя в б
елой маске невозмутимости. Глаза его были спокойны, как полярный лёд, но с
ветились, поблёскивая расплавленным на огне сахаром, полные живости ума
и проницательного внимания.
В то же время в этом отглаженном щёголе, назвавшемся кратким псевдонимом
«Акиа», не было и капли высокомерия Ч он говорил легко, ничем не обознача
я кастовой разницы с Уле. Уже на третьей-четвёртой минуте беседы с ним мож
но было забыться и перестать следить за словами. Пришлось быть настороже
, чтобы не сказать лишнего. Когда визитёр, насытив своё любопытство, ушёл,
Расстрига доложил Уле, что именно предъявил Акиа для входа в убежище Ч у
достоверение офицера армейской разведки в чине эксперта-лазутчика. Зва
ние солидное!
Армия? почему армия интересуется Фольтом? Обычно теми, кто незаконно опу
скается со звёзд, занимается ОЭС... Акиа выспрашивал Ч говорил ли Фольт пр
о обстоятельства своей высадки? сообщал ли детали своей биографии, говор
ил ли о своих дальнейших намерениях? называл ли какие-нибудь имена? Он хот
ел связаться с фирмой на КонТуа Ч с какой именно? Упоминание о том, что то
варищем Фольта был чужак из иного мира, вызвало новый поток вопросов. Вст
речался ли Уле по роду занятий с чужими? может ли отличить, кто к какому ра
зумному виду принадлежит? кем был умерший? «Может быть, фо', с Фо'эя, Ч нере
шительно предположил Уле. „А сам Фольт?“ Ч „Нидский выродок, Ч ответил У
ле, но Акиа заметил его колебание. „Вы сомневаетесь? почему?“ Ч „Нет, я поч
ти убеждён... Они разно выглядели, Фольт и этот... Фольт очень гладкокожий, р-
говорящий, не пахнущий Ч выродок и неплод“. Ч „А его язык?“ Ч «Я его не по
нимал“.
Расстрига Лье на допросах не присутствовал, но очень хотел знать правду.
Для ответа Уле выбрал уклончивый вариант: «... во всяком случае, больше так
ой же возможности бежать не представится». Лье отступился; он был не наст
олько бесцеремонным, как могло показаться.
А Уле мысленно вернулся к своему нечаянному спасителю.
За исключением Фольта, ему довелось видеть звёздного лишь однажды, в дет
стве Ч этот франт прохлаждался на выселках между рейсами корабля-лифта
, в гостях у дружественной полиции. Своим поведением он вызывал всеобщую
жгучую зависть Ч кто ещё мог так непринуждённо держаться на голову выше
господ хозяев, не говоря уже о всяких высельчанах? Вяло, даже нехотя прини
мал звёздный многообещающие взгляды мункэ, платил им не глядя, сколько б
анов рука возьмёт. Повзрослев и выучившись, Уле понял, что вялость сошедш
его с небес означала болезненную адаптацию к тяготению и климату планет
ы после комфорта там, наверху, а беззаботное валяние под тентом, скорее вс
его, перемежалось сеансами тщательного приборного контроля траектории
лифта, но память Ч память сохранила одно его абсолютное превосходство
над выселками.
У Фольта обстоятельства сложились по-иному, он и вёл себя иначе. Уле подум
ал, что, может быть, некоторым звёздным свойственно человеколюбие. Своим
поведением Фольт несколько противоречил широко распространённому мне
нию о звёздных как о законченных эгоистах, озабоченных только наживой и
готовых ради неё свернуть шею и себе, и другим.
Завернувшись в одеяло, Уле вспомнил своего безымянного пациента Ч блёк
лое заострённое лицо без следа красок и паст, провалившиеся глаза... Фольт
не угрожал, ничего не сулил, лишь описал в немногих словах случившееся и т
о, что он успел и сумел сделать Ч увы, гораздо больше, чем мог сделать он, Ул
е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128