-- Или тебе
рассказал эмир Дауд?
Чэн-Я не выдержал его вопрошающего взгляда и опустил глаза. На стол. А
рядом со столешницей торчал набалдашник рукояти Меня-Чэна. А на нем
покоилась наша правая рука. А на руке, поверх кольчужной перчатки были
приклепаны небольшие овальные пластины.
А на одной из них...
Чэн-Я напряг зрение, пытаясь разобрать вязь знаков, выбитых на пластине.
Упрямые значки не сразу захотели складываться в слова; зато когда все-таки
сложились...
Абу-т-Тайиб Абу-Салим аль-Мутанабби.
Вот что было написано на перчатке... на руке... на нашей руке.
-- Я прочел надпись, Друдл,-- хрипло пробормотал Чэн-Я.-- Да, я прочел ее...
И немного погодя закончил:
-- Только что.
Шут искоса взглянул на ан-Танью, и понятливый Кос мигом наполнил кубки,
провозгласил витиеватый и не совсем приличный тост за единственную розу в
окружении сплошного чертополоха; все дружно выпили, маленькая Чин
попыталась ограничиться вежливым глоточком, что вызвало бурный протест
окружающих, а Фальгрим даже поперхнулся недожеванным кебабом, и Диомед
принялся хлопать Беловолосого по спине, но отбил себе всю руку, и...
И никто не заметил, что Коблан обошел стол и встал за Моей-Чэновой спиной.
-- Те доспехи из сундука,-- тихо, но вполне слышно прогудел Коблан,-- они... Их
делал мой предок. Тоже Кобланом звали... А делал он их для аль-Мутанабби.
Когда тот еще не был эмиром.
-- А кем он был? -- спросил я, не оборачиваясь.
-- Поэтом он был, Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби, лучшим певцом-чангиром от
Бехзда до западных отрогов Белых гор Сафед-Кух,-- вместо Коблана ответил
Друдл, умудряясь одновременно швырять косточками от черешен в смеющегося
Диомеда.-- Помнишь, Железнолапый, как в ауле Хорбаши...
Пожалуй, Чэн-Я сейчас не удивился бы, если бы Коблан кивнул и подтвердил,
что они с Друдлом лично знали легендарного аль-Мутанабби, чьи времена
даже для Блистающих моего поколения -- а наш век несравним с жизнью
Придатков -- тонули в дымке почти нереального прошлого.
Нет, не это хотел сказать шут Друдл. Совсем не это.
-- Конечно, помню! -- счастливо рявкнул кузнец.-- Ты еще спорил со мной, что
"Касыду о взятии Кабира" никто уже целиком не помнит! А я тебя, ваше
шутейшее мудрейшество, за ухо и на перевал Фурраш, в аул! Как же мне не
помнить, когда ты перед мастером-устадом тамошних чангиров на колени
бухнулся, а он так перепугался, что и касыду тебе раз пять спел, и слова
записал, и вина в дорогу дал -- лишь бы я тебя обратно увел!
-- Что ты врешь! -- перебил его раскрасневшийся Друдл, хлопая злосчастной
тюбетейкой оземь.-- Это я тебя оттуда еле уволок, когда ты им единственный на
весь аул молот вдребезги расколотил! И добро б пьяный был -- нет, сперва
молот разнес, а уж потом...
-- Да кто ж им виноват,-- искренне возмутился кузнец,-- что они пятилетнюю
чачу в подвалы прячут и тройной кладкой замуровывают! Не кулаком же мне
этакие стены ушить? А молот в самый раз, хоть и дерьмовый он у них был...
таки пришлось в конце кулаком. И потом -- я им через месяц новый молот
привез, даже два!.. и стенки все починил...
Кузнец набрал в могучую грудь воздуха, явно желая еще что-то добавить,
возникла непредвиденная пауза, и в тишине отчетливо прозвучал негромкий
голосок Ак-Нинчи.
-- Спойте касыду. Друдл, пожалуйста...
Друдл зачем-то сморгнул, поднял с пола свою тюбетейку, водрузил ее на
прежнее место -- и вдруг запел странно высоким голосом, время от времени
ударяя себя пальцами по горлу, как делают это певцы-чангиры, когда хотят
добиться дрожащего звука, подобного плачу.
-- Не воздам Творцу хулою за минувшие дела,
Пишет кровью и золою тростниковый мой калам,
Было доброе и злое -- только помню павший город,
Где мой конь в стенном проломе спотыкался о тела...
Удивленно слушал поющего шута Фальгрим, прищелкивали пальцами в ритме
песни Диомед и ан-Танья, чьи глаза горели затаенным огнем, сосредоточенно
молчала Чин -- а Я-Чэн повторял про себя каждую строку... и вновь пылал
Кабир, грыз удила гнедой жеребец, скрещивались мои сородичи, умевшие
убивать, легенды становились явью, прошлое -- настоящим и, возможно,
будущим...
"А ведь он сейчас совершенно не такой, как обычно,-- думал Чэн-Я,-- нет, не
такой... никакого шутовства, гримас, ужимок... Серьезный и спокойный. Нет,
сейчас..."
"... нет, сейчас Друдл мало похож на Дзюттэ Обломка,-- думал Я-Чэн,-- сейчас
он скорее напоминает своего второго Блистающего, Детского Учителя семьи
Абу-Салим. Мудрый, все понимающий и... опасный. Две натуры одного
Придатка, у которого два Блистающих..."
-- Помню -- в узких переулках отдавался эхом гулким
Грохот медного тарана войска левого крыла.
Помню гарь несущий ветер, помню, как клинок я вытер
О тяжелый, о парчовый, кем-то брошенный халат.
Солнце падало за горы, мрак плащом окутал город,
Ночь, припав к земле губами, человечью кровь пила...
Сухой и громкий, неожиданно резкий стук наслоился на пение Друдла, жестким
ритмом поддержав уставший голос, как кастаньетами подбадривают сами себя
уличные танцовщицы и лицедеи-мутрибы -- оказывается, Чэн-Я даже не
заметил, как вслед за Диомедом и ан-Таньей тоже стал прищелкивать
пальцами, словно обычный зевака, слушающий на площади заезжего чангира.
Только большинство кастаньет Кабира черной завистью позавидовало бы
тому, как могли щелкать стальные пальцы правой руки Меня-Чэна.
-- Плачь, Кабир -- ты был скалою, вот и рухнул, как скала!
... Не воздам Творцу хулою за минувшие дела...
Друдл умолк, а Коблан еще некоторое время раскачивался из стороны в
сторону, будто слышал что-то, неслышное для всех -- отзвук песни шута, звон
струн сафед-кухского чангира, топот копыт гнедого жеребца, несущего мимо
дымящихся развалин удивительного Придатка по имени аль-Мутанабби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169