Раздел "квартал Фа-линь", год соответствующий...
Кос демонстративно помахал в воздухе одной из бумажек.
-- Хороший у меня человек Кос ан-Танья,-- веско сказал эсток Заррахид.--
Обстоятельный...
Я-Чэн перевел ан-Танье слова его меча, и случилось невероятное: польщенный
Кос покраснел.
-- Вот...-- еще раз повторил он.-- Бэнкей и Акиро Маури, а при них...
-- А при них,-- внезапно вмешался Сай,-- при Акиро и Бэнкее, были Сунь-
Павлин и Масакири-кай. Маленький боевой веер, пестро раскрашенный по
всем пластинам, и огромный топор с рукоятью в рост высокого Придатка. Как
же, как же... на лезвии топора еще гравировка -- прыгающий барс...
-- Ты их видел? -- встрепенулся Я-Чэн.-- Где?
-- Где я их мог видеть? -- удивился Сай.-- Они ж полвека назад в солончаки
ушли! Слышал я о них... по ту сторону Кулхана слышал, в Шулме, в шатре
племенном! Клевец один на нашей кошме -- на пунцовой кошме -- помнил, как
притащили давным-давно в племя двоих Придатков и двоих Блистающих.
Придатков он, понятное дело, не запомнил, а вот Блистающих... Говорил --
веер с павлиньей раскраской и топор с гравировкой. Вот и понимаю я так, что
это и были Масакири-кай и Сунь-Павлин, старейшины Совета!
-- Значит, в Шулме их искать надо,-- сам себе звякнул Обломок.-- Интересные
дела...
-- Не надо их искать,-- глухо буркнул Сай.-- В священном водоеме они, в тени
плаща Желтого бога Мо, будь он трижды неладен! С белой кошмы два пути
ведут -- или на кошму пунцовую, или в священный водоем... Говорил клевец,
что не смогли ни веер, ни топор самих себя переделать. Не пролили крови
старейшины Мэйланя Сунь-Павлин и Масакири-кай, а за гордость в Шулме
платить полагается! У них наша гордость трусостью зовется.
Мы помолчали. Толстая сумасшедшая муха, жужжа, носилась от стены к окну и
обратно; стенные панели из ореха "драконов глаз" отливали коричневым и
черным, отчего комната слегка рябила, как вода озера под легким ветром.
Было тихо. И даже Придаток на гравюре присмирел, потупил взгляд и закусил
в раздумьи клок бороды.
-- Предположим, что я найду оставшихся,-- первым нарушил молчание я.-- Я
найду старейшин Каму Мотогари и Нагинату Катори сан-Кесе, и выясню, что
они пребывают в добром здравии. Или что их сожгли в кузнечном горне,
утопили в колодце или украли сто лет тому назад. Ну и что? В Кабире хоть
были виновные в убийствах -- я не хочу тебя задеть, Сай! -- а здесь сплошные
совпадения и случайности...
-- И всего раз в десятилетие,-- добавил Кос.-- Довольно-таки редко.
-- Это для вас, людей, редко,-- оборвал его Дзюттэ, а Я-Чэн послушно
переводил слова обоих.-- А для нас, Блистающих, с нашим сроком жизни это
даже очень часто. Более чем часто... В Кабире были виновные в убийствах,
Единорог. Я опасаюсь, не найдем ли мы здесь виновных в самоубийствах. Вот
чего я опасаюсь.
Было тихо. И лишь жужжала несчастная муха, мотаясь туда-сюда, от стены к
окну, от Кабира к Мэйланю; и не находя выхода.
Никакого выхода.
Глава пятнадцатая.
1.
-- Есть хочу,-- вдруг заявил Кос.-- С утра не успел, до полудня с бумагами
провозился, теперь вот говорим и говорим... Вам, Блистающим, хорошо, вы от
полировки сыты! Ничего, сто лет ждали, пока мы приедем и во всем разберемся
-- могут еще час подождать!
Уверенность ан-Таньи в том, что весь Мэйлань сотню лет ждал исключительно
нас и того, что именно мы разберемся в загадках происходящего -- эта
уверенность показалась Мне-Чэну напускной, но, как ни странно, сильно
приободрила.
"И впрямь хороший человек у Заррахида,-- с теплой усмешкой подумал я.--
Хороший человек Кос ан-Танья. Обстоятельный, неунывающий и... и
голодный! Надо бы покормить..."
"Я тоже хороший человек,-- ответно подумал Чэн.-- Меня тоже надо
покормить. В конце концов, Кос -- Придаток Заррахида, пусть о нем эсток и
заботится..."
Напоминание было излишним. Заррахид, безусловно, позаботился, да и сам
Кос не отстал -- они кликнули слуг и Малых Блистающих, и я понял, что
хороший дворецкий -- он и в Мэйлане хороший дворецкий. Потому что Малые
моего здешнего дома, вне всяких сомнений, больше побаивались Заррахида, чем
меня, их законного господина; а слуги-Придатки -- Коса.
Не прошло и десяти минут, как выяснилось, что Чэна и Коса (Высшего Чэна и
господина ан-Танью, и никак иначе!) ждет стол в трапезной на первом этаже, и
сам стол давным-давно накрыт, и не просто накрыт, а прямо-таки ломится от
явств кухонь кабирской, мэйланьской, верхневэйской, и какой-то еще...
Чэн пожалел бедный стол, махнул ан-Танье -- и они пошли спасать стол от
непосильной ноши; а я влез в ножны, прицепившись кольцами к Чэновому
поясу, и отправился с Чэном в трапезную.
Лестница.
Коридор.
А вот и трапезная.
Обед прошел в молчании. Люди жевали, я -- единственный Блистающий в
трапезной, поскольку даже слуги были одной расы с Чэном и Косом, а
Блистающие оставались за порогом -- лежал, как обычно, у Чэна на коленях,
прикрытый краем скатерти, лежал и обдумывал все, услышанное наверху.
Прав был Дзю, уж очень все, произошедшее в Мэйлане за сто лет моего
отсутствия, смахивало на заранее продуманные самоубийства. Самоубийства
Блистающих. И не просто Блистающих, а старейшин, входящих (входивших!) в
тот самый Совет Высших, который изгнал некогда знатную молодежь из
Мэйланя и не объяснил причины.
Старейшины, главы родов, и почти точно раз в десять лет... была, была
причина нашего изгнания, не могла не быть!..
... В дверях возник слуга-человек и со значением откашлялся.
Кос с неестественно раздутыми щеками, отчего его худое лицо выглядело
невообразимо странно, повернулся к дверям.
-- У?! -- спросил ан-Танья.-- У угу-у у-у-у?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169