Тон, в котором венская антисемитская пресса об
личала евреев, казался мне недостойным культурных традиций великого на
рода. Надо мною тяготели воспоминания об известных событиях средневеко
вой истории, и я вовсе не хотел быть свидетелем повторения таких эпизодо
в. Антисемитские газеты тогда отнюдь не причислялись к лучшей части прес
сы, Ц откуда я это тогда взял, я теперь и сам не знаю, Ц и поэтому в борьбе э
той прессы против евреев я склонен был тогда усматривать продукт озлобл
енной ненависти, а вовсе не результат принципиальных, хотя, быть может, и н
еправильных взглядов. В таком мнении меня укрепляло еще и то, что действи
тельно большая пресса отвечала антисемитам на их нападки в тоне бесконе
чно более достойном, а иногда и не отвечала вовсе Ц что тогда казалось мн
е еще более подходящим. Я стал усердно читать так называемую мировую пре
ссу («Нейе фрейе прессе», «Нейес винер тагблат») и на первых порах изумлял
ся той громадной массе материала, которую они дают читателю, и той объект
ивности, с которой они подходят ко всем вопросам. Я относился с большим ув
ажением к благородному тону этой прессы, и только изредка напыщенность с
тиля оставляла во мне некоторое внутреннее недовольство или даже причи
няло неприятность. Но, думал я, такой стиль соответствует всему стилю бол
ьшого мирового города. А так как я Вену считал именно мировой столицей, то
такое придуманное мною же объяснение меня до поры до времени удовлетвор
яло. Но что меня частенько отталкивало, так это недостойная форма, в котор
ой эта пресса лебезила перед венским двором. Малейшие события во дворце
немедленно расписывались во всех деталях либо в тоне восхищенного энту
зиазма, либо в тоне безмерного огорчения и душевного сочувствия, когда д
ело шло о соответствующих «событиях». Но когда дело шло о чем-либо, касающ
емся самого «мудрейшего монарха всех времен», тогда эта пресса просто не
находила достаточно сладких слов. Мне все это казалось деланным. Уже одн
о это заставило меня подумать, что и на либеральной демократии есть пятн
а. Заискивать перед этим двором да еще в таких недостойных формах в моих г
лазах означало унижать достоинство нации. Это было той первой тенью, кот
орая омрачила мое отношение к «большой» венской прессе.
Как и раньше, я в Вене с большим рвением следил за всеми событиями культур
ной и политической жизни Германии. С гордостью и восхищением сравнивал я
подъем, наблюдавшийся в Германии, с упадком в австрийском государстве. Н
о если внешние политические события вызывали во мне непрерывную радост
ь, то этого далеко нельзя было сказать о событиях внутренней жизни. Борьб
у, которая в ту эпоху началась против Вильгельма II, я одобрить не мог. Я виде
л в Вильгельме не только немецкого императора, но прежде всего создателя
немецкого флота. Когда германский рейхстаг стал чинить Вильгельму II пре
пятствия в его публичных выступлениях, это меня огорчало чрезвычайным о
бразом, особенно потому, что в моих глазах к этому не было никакого повода
. И это заслуживало осуждения тем более, что ведь сами господа парламентс
кие болтуны в течение какой-нибудь одной сессии всегда наговорят горазд
о больше глупостей, чем целая династия королей в течение нескольких стол
етий, включая сюда и самых глупых из них. Я был возмущен тем, что в государс
тве, где всякий дурак не только пользуется свободой слова, но и может попа
сть в рейхстаг и стать «законодателем», носитель императорской короны с
тановится объектом запрещений, и какая-то парламентская говорильня мож
ет «ставить ему на вид». Еще больше я возмущался тем, что та самая венская
пресса, которая так лебезит перед каждым придворным ослом, если дело иде
т о габсбургской монархии, пишет совсем по-иному о германском кайзере. Ту
т она делает озабоченное лицо и с плохо скрываемой злобной миной тоже пр
исоединяется к мнениям и опасениям по поводу речей Вильгельма II. Конечно,
она далека от того, чтобы вмешиваться во внутренние дела германской импе
рии Ц о, упаси боже! Ц но, прикасаясь дружественными перстами к ранам Ге
рмании, «мы» ведь только исполняем свой долг, возлагаемый на нас фактом с
оюза между двумя государствами! К тому же для журналистики правда ведь п
режде всего и т. д. После этих лицемерных слов можно было не только «прика
саться дружественными перстами» к ране, но и прямо копаться в ней скольк
о влезет. В таких случаях мне прямо бросалась кровь в голову. И это заставл
яло меня постепенно начать относиться все более осторожно к так называе
мой большой прессе. В один прекрасный день я убедился, что одна из антисем
итских газет Ц «Немецкая народная газета» Ц в таких случаях держится к
уда приличнее. Далее, мне действовало на нервы то, что большая венская пре
сса в ту пору самым противным образом создавала культ Франции. Эти сладк
ие гимны в честь «великой культурной нации» порой заставляли прямо стыд
иться того, что ты являешься немцем. Это жалкое кокетничанье со всем, что е
сть французского, не раз заставляло меня с негодованием ронять из рук ту
или другую газету. Теперь я все чаще стал читать антисемитскую «Народную
газету», которая казалась мне, конечно, гораздо более слабой, но в то же вр
емя в некоторых вопросах более чистой. С ее резким антисемитским тоном я
не был согласен, но все внимательнее стал я читать ее статьи, которые заст
авляли меня теперь больше задумываться. Все это вместе взятое заставило
меня постепенно ознакомиться с тем движением и с теми вождями, которые т
огда определяли судьбы Вены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98