Когти, Эйзенхорн! Закалённые, каменн
ые крюки, ороговевшие и беспощадные. Однажды я увидел, как он разорвал ими
кольчугу. В любом случае, он стал настоящей находкой. Они постоянно держа
ли его скованным. Надзиратель арены поведал мне, что при перевозке он ото
рвал руку одному из собратьев по заключению, а потом снял скальп с неосто
рожного охранника стадиона. Зубами.
Ц Очаровательно.
Ц Конечно же, я купил его. Думаю, он полюбил меня. Он не умел даже толком го
ворить, а уж его застольные манеры! Он спал в собственном навозе и был похо
тлив, словно собака.
Ц Неудивительно, что он полюбил тебя.
Вокруг ларца захрустела изморозь.
Ц Ну что за жестокий мальчишка. Я культурный человек. Ха. Я был культурны
м человеком. Теперь же я всего лишь эрудированная и очень опасная коробк
а. Но, Эйзенхорн, не забывай о моем образовании и воспитании. Ты будешь про
сто поражён, насколько легко благовоспитанному и образованному сыну Им
периума перешагнуть уже упомянутую грань.
Ц Продолжай. Я уверен, тебе есть что рассказать.
Ц Ааа хорошо послужил мне. Можно считать, что на его боях я заработал нес
колько состояний. Не буду притворяться, что мы стали друзьями… Никто вед
ь не становится другом любимому карнодону. И уж тем более другом не назыв
ают товар. Но за эти годы между нами воцарилось взаимопонимание. Я, без охр
аны, навещал его в камере, и он никогда не трогал меня. Он пересказывал мне
древние мифы своего родного мира, Бореи. Жестокие повести о варварстве и
убийствах. Но я опять забываю про себя. Это случилось… случилось там, на Кв
ентусе, в амфитеатре, под весенним солнцем. Надзиратель за гладиаторами
показал мне Ааа и подбил меня на покупку. Ааа посмотрел на меня и, мне каже
тся, увидел родственную душу Ц вероятно, поэтому, как только я приобрёл е
го, между нами и возникла некая связь. Из его грубой, исковерканной речи мн
е стало ясно, что он просит меня купить его, в красках объясняя, какую выго
ду я смогу из этого извлечь. И в закрепление сделки он предложил мне своё о
жерелье.
Ц Своё ожерелье?
Ц Именно так. Рабам разрешалось иметь кое-какие вещи, если они не предст
авляли собой потенциального оружия. Ааа носил на шее золотое ожерелье. Э
то был знак его племени и самая ценная из вещей, которыми он обладал. Честн
о говоря, оно было его единственным имуществом. Но тем не менее он предлож
ил его мне в обмен на то, чтобы я стал его хозяином. Я взял ожерелье и, как уж
е было сказано, купил Ааа.
Ц Это и была грань? Ц Я сидел спокойно, не слишком увлечённый его расска
зом.
Ц Подожди, подожди… Позже, но в тот же день, я исследовал ожерелье. В нем ок
азалась заключена удивительнейшая технология. Борея, может, и стала дики
м миром к тому времени, но тысячелетия назад она, бесспорно, была техничес
ки развитым бастионом Человечества. Она погрузилась в бездну тёмных век
ов только потому, что её затронул Хаос. И ожерелье было реликвией эпохи па
дения. Запертые в нём забытые технологии наводняли тьмой сознание носящ
его его. Неудивительно, что Борею, где всякий взрослый мужчина носил таку
ю штуковину, населяли одни дикари. Я был заинтригован. И надел ожерелье.
Ц Ты надел его?
Ц Я был молод и опрометчив, что ещё можно сказать? Да, надел. В течение неск
ольких часов ручейки варпа вливались в мой восприимчивый мозг. И ты знае
шь…
Ц Что?
Ц Это было восхитительно! Чувство свободы! Наконец я почувствовал наст
оящий мир! Я пересёк черту и был счастлив. Внезапно я увидел мир таким, как
им он был на самом деле, а не таким, каким хотелось бы Министоруму и гнилом
у сердцу Императора. Бездна вечности! Хрупкость человеческой расы! Красо
та варпа! Недолговечное сокровище плоти! Несравнимая сладость смерти! Вс
е это!
Ц И так ты перестал быть Понтиусом Гло, седьмым сыном влиятельного Импе
рского Дома, и превратился в другого Понтиуса Гло Ц садиста, идолопокло
нника и святотатца?
Ц Мальчик, да у тебя просто страсть какая-то…
Ц Спасибо, что рассказал мне это, Понтиус. Это многое говорит о тебе.
Ц Но я только начал…
Ц До свидания.
Ц Эйзенхорн! Эйзенхорн, подожди! Прошу! Я…
Люки камеры с лязгом закрылись за моей спиной.

Я выждал два дня, прежде чем вернуться. На сей раз он был угрюм и капризен.

Я вошёл в камеру и опустил на ступеньки большой поднос.
Ц Даже не думай, что я стану говорить с тобой, Ц проворчал Гло.
Ц Почему?
Ц В тот день я обнажил перед тобой свою душу, а ты… просто ушёл.
Ц Теперь я вернулся.
Ц Да. вернулся. Ты подошёл к черте?
Ц Ты мне скажи. Ц Я наклонился к подносу, медленно взял графин и налил се
бе большой бокал амасека.
Погоняв напиток в бокале по кругу, я сделал изрядный глоток.
Ц Амасек?
Ц Да.
Ц Сорт?
Ц Пятидесятилетний гаталаморский, вызревавший в бочках из древесины д
урнишника.
Ц Он… хорош?
Ц Нет.
Ц Нет?
Ц Он совершенен.
Из ларца послышался вздох.
Ц Так что ты там говорил о той линии? Ц спросил я.
Ц Я говорил, что очень зол на тебя, Ц упрямо ответил Понтиус.
Ц Ох. Ц Я небрежно взял папиросу с лхо из картонной пачки, позаимствова
нной из комнаты Терезы Унгиш. Прикурив, я глубоко затянулся и выдыхнул ды
м в сторону адского ларца. Всего лишь полчаса назад Нейл ввёл мне мощные а
нтитоксиканты и антиопиаты, но я специально откинулся назад, делая вид, ч
то наслаждаюсь дымком.
Ц Это папироса с лхо?
Ц Да, Понтиус.
Ц Кхм…
Ц Так что ты говорил?
Ц Она хороша?
Ц Что ты собирался сказать?
Ц Я… рассказал тебе о том, как соскользнул. Как пересёк черту. Чего ещё те
бе от меня надо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113