Все тело болело. Я сполз по стене
и так и остался сидеть.
Ц Все равно чушь какая-то. Ц Я потер глаза. Ц С какой это стати ей было як
шаться с вашим папашей?
Ц Бог ее знает, Ц сказал Томас. Ц Все, что мне известно, Ц это что у них б
ыли какие-то общие дела. А потом это переросло в нечто другое. Отец пыталс
я оставить ее при себе, но она оказалась сильнее, не поддалась полностью е
го чарам. Она сбежала от него, когда мне не исполнилось и пяти лет. Насколь
ко мне удалось узнать, она познакомилась с вашим отцом спустя год после э
того. Еще будучи в бегах.
Ц В бегах? От кого?
Он пожал плечами:
Ц От моего отца, возможно. Или от кого-то еще из Коллегии. Или от вашего Со
вета. Не знаю. Она впуталась в какое-то нехорошее дело и хотела из него вык
арабкаться. Кто бы ни участвовал в этом с ней, они не хотели отпускать ее. П
о крайней мере живой. Ц Он развел руки ладонями вверх. Ц Это почти все, чт
о мне самому известно, Гарри. Я пытался откопать все, что вообще о ней изве
стно. Но кто захочет говорить со мной?
Мне как-то неприятно начало жечь веки, а в груди заныло. Я поднял взгляд на
портрет матери. Даже на картине видно было, как бьет из нее жизненная сила
, сколько этой жизни заключено в ней самой и в окружающей ее ауре. Только с
ам я этого узнать не успел. Она умерла в родильной палате.
Черт подери, неужели Томас говорил мне правду? Это могло бы объяснить, нап
ример, почему Белый Совет следит за мной так, словно я сам Люцифер в новом
воплощении. Но тогда мне пришлось бы признать, что моя мать была вовлечен
а в грязные дела. Очень грязные дела, какими бы они ни были.
А еще это означало бы, что я не совсем один на белом свете. Что у меня есть хо
ть какая-то семья. Родная кровь.
От этой мысли в груди заныло еще сильнее. В детстве я мог часами фантазиро
вать о том, как бы все было, отыщись вдруг моя семья. Братья, сестры, заботли
вые родители, бабушки-дедушки, кузины-кузены, дядьки-тетки… как у всех ос
тальных. Люди, которые держатся вместе, что бы ни случилось, потому что на
то они и есть, семьи. Те, кто примет меня, кто обрадуется мне, может, будет да
же гордиться мной и желать моего общества.
Со времени смерти отца я ни разу не праздновал Рождества Ц очень уж боле
зненно это было. Черт, да и до сих пор болезненно!
Но если у меня все-таки обнаружилась бы семья, все могло еще измениться.
Я поднял взгляд. Лицо Томаса всегда было трудно прочесть, но я увидел в нем
еще одно отражение меня самого. Должно быть, он думал примерно так же. Нав
ерное, ему тоже бывает одиноко, как и мне. Как знать, может, он тоже мечтал о
семье, которая не будет манипулировать им, держать его под контролем, не б
удет просто пытаться убить его.
Но я сдержал себя прежде, чем успел развить эту мысль. Очень уж далеко она
могла меня завести, а в таком щекотливом вопросе это было просто опасно. Ч
асть меня ужасно хотела поверить Томасу. Ну очень хотела… Поэтому я не мо
г позволить себе рисковать.
Ц Я не лгу вам, Ц произнес он, помолчав.
Странно, но я даже сумел ответить ему спокойным, почти мягким голосом:
Ц Докажите.
Ц Как? Ц спросил он. Голос его звучал устало. Ц Как, черт подери, вы хотит
е, чтобы я доказал вам?
Ц Посмотрите на меня.
Он застыл, упершись взглядом в пол у моих ног.
Ц Я не… Я не уверен, что этим можно достичь чего-либо, Гарри.
Ц О'кей, Ц сказал я, делая попытку встать. Ц Так как мне пройти к машине?

Ц Постойте! Ц Он поднял руку. Ц Ладно. Ц Он поморщился. Ц Ох, надеялся
я, что обойдется без этого. Не знаю, что вы там увидите… Не знаю, сможете ли в
ы после этого относиться ко мне по-прежнему.
Ц Ерунда, Ц отмахнулся я. Ц Только нам лучше сесть.
Ц Сколько времени это займет?
Ц Несколько секунд, Ц ответил я. Ц Хотя покажется, что дольше.
Он кивнул. Мы уселись на пол в паре футов друг от друга Ц у стены под портр
етом моей матери. Томас глубоко вздохнул и поднял свои серые глаза на мен
я.
Глаза Ц окна в душу. Нет, буквально. Чей угодно взгляд в упор заставляет в
ас почувствовать себя довольно неуютно. Не верите Ц попробуйте сами: за
гляните в глаза совершенно незнакомому человеку и не отводите взгляда д
о тех пор, пока не почувствуете, как подаются барьеры между вами, заставля
я вас неловко умолкнуть, а сердца Ц забиться чаще. Глаза многое рассказы
вают о человеке. Они отображают эмоции, намекают на то, какие мысли роятся
за ними. Едва ли не первое, что мы учимся распознавать в младенчестве, Ц э
то глаза тех, кто заботится о нас. С колыбели мы знаем, насколько они для на
с важны.
Для чародеев вроде меня эффект от взгляда в глаза кому-либо еще сильнее; о
н даже опасен. Взгляд в глаза рассказывает мне все о человеке, о его сути. Я
вижу это с такой ясностью, такой отчетливостью, что оно навеки запечатле
вается, словно выжженное у меня в голове. Я вижу тех, с кем встречаюсь взгл
ядом, насквозь, до самого дна, Ц и они видят меня точно так же. При этом нев
озможно скрыть что-либо, невозможно обмануть. Ну, конечно, я не вижу все до
единой мысли, все до единого воспоминания Ц но я вижу нагую душу, нагие эм
оции, и они говорят мне все о том, с кем и с чем я имею дело. Не самый тонкий ин
струмент, но более чем достаточный для того, чтобы понять, искренен со мно
й Томас или нет.
Я встретился взглядом с серыми глазами Томаса, и барьеры между нами рухн
ули.
Мне показалось, я стою в келье… такую могли, наверное, оставить где-нибудь
на Олимпе тамошние вымершие боги. Все вокруг меня было сделано из холодн
ого мрамора Ц белоснежного и угольно-черного. Пол казался огромной шах
матной доской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129