Слу-
шать его было большим удовольствием. В его изысканной, но
лишенной аффектации остроумной речи подчас чувствовалась
едкая ирония. После многих лет лишений он наконец наслаж-
дался успехом. Официальные психиатры тогда еще не входили
в объединение. Единственный активно действовавший психиатр
Тауск, талантливый человек, незадолго до этого покончил с собой.
Его работа <Об аппарате воздействия при шизофрении> была весьма
значительной. Он доказал, что аппараты воздействия являются
проекциями собственного тела, в особенности половых органов.
Я правильно понял его позицию, только открыв в вегетативных
течениях биоэлектрические возбуждения. Тауск был прав: ду-
шевнобольной шизоидного типа чувствует себя преследователем.
Я могу присовокупить к сказанному, что такой больной не справ-
ляется с прорывающимися вегетативными потоками. Он должен
ощущать их как нечто чуждое, как часть внешнего мира и злой
умысел. В шизофрении лишь обостряется до уровня гротеска
состояние, повсеместно характерное для современного человека.
Он отчужден от своей собственной природы, от биологического
ядра своей сути и ощущает их как нечто враждебное и чуждое.
Он должен ненавидеть каждого, кто приближает к нему эту его
собственную суть.
Психоаналитическое объединение работало как община лю-
дей, вынужденных противостоять враждебно настроенному миру
официальной медицины. Такая деятельность вызывала уважение.
Я оказался самым молодым медиком среди коллег, которые
были старше меня на 10-20 лет.
13 октября 1920 г. я выступил с докладом в качестве кан-
дидата в члены объединения. Поскольку Фрейду не нравилось,
когда доклады читали по рукописи, и он говорил, что слушатель
уподобляется при этом человеку, который с высунутым языком
бежит за автомобилем, в котором удобно устроился докладчик,
я основательно подготовился к свободному изложению, но ру-
копись держал наготове. Это оказалось необходимым, так как,
не успел я сказать и трех фраз, как нить выступления исчезла
в тумане идей, а продолжение, к счастью, сразу же удалось
найти в рукописи. Дело завершилось хорошо. Такие детали
очень важны. Гораздо больше людей говорили бы умные вещи
43
и гораздо меньше ораторов мололи бы чепуху, если бы их
не тормозил страх публичной речи. Каждому при хорошем
внутреннем представлении об излагаемом материале доступна
свободная речь. Но человеку бывает важно произвести особенно
выигрышное впечатление, не осрамиться, к тому же мешают
взгляды слушателей, устремленные на докладчика, - вот он
и предпочитает смотреть в текст. Позже я сотни раз выступал
без текста и приобрел славу оратора. Этим я обязан решению
не брать тексты на выступление и в случае чего уж лучше
<поплыть>, чем не иметь контакта с аудиторией.
Мой доклад встретили очень благожелательно. На следующем
заседании меня приняли в психоаналитическое объединение.
Фрейд очень хорошо умел держать дистанцию и внушать к себе
уважение. Он не был высокомерен, всегда держался в высшей
степени приветливо, но за этим чувствовался холодок. <От-
таивал> он крайне редко. Он был великолепен, когда с би-
чующей иронией призывал к ответу какого-нибудь скороспелого
всезнайку или выступал против психиатров, допускавших по
отношению к нему недостойное поведение. В важных вопросах
теории Фрейд был неуступчив. Техническим вопросам психо-
аналитической работы уделялось очень мало внимания, и этот
недостаток оказался для меня довольно ощутимым в лечебной
деятельности. Ведь не было ни учебных заведений, ни упо-
рядоченного курса, в которых преподавались и разбирались
бы эти вопросы, и каждый был предоставлен самому себе.
Я часто советовался со старшими коллегами, но они мало
что говорили, кроме <наберитесь терпения, продолжайте ана-
лизировать, и вы добьетесь результата>. К этому обычно сво-
дились все их рекомендации. Но чего и каким способом надо
было добиваться, толком не объясняли. Самым трудным было
продвижение в работе с заторможенными или даже молчащими
пациентами. Тем коллегам, которые занялись психоанализом
позже, уже не пришлось испытать столь безотрадного <пла-
вания> в море технических проблем. Психоаналитики бессильно
сидели часами, сталкиваясь с пациентами, которые не обна-
руживали ассоциаций, не <хотели иметь> снов или ничего не
могли сказать относительно сновидений. Хотя техника анализа
сопротивления и была теоретически обоснована, она не при-
менялась на практике. Я знал, что препятствия анализу оз-
начали сопротивление раскрытию бессознательного содержания,
знал также, что должен устранить его, но как? Если кто-нибудь
говорил пациенту: <Вы сопротивляетесь>, то в ответ он встречал
непонимающий взгляд, ведь это, с точки зрения пациента,
была не очень умная и непонятная информация. Не лучшим
бывал результат и в том случае, если пациенту говорили, что
он <защищается от своего подсознания>. Если его пытались
44
убедить в том, что молчание или упорство не имеет смысла,
это было несколько лучше и умнее, но не более плодотворно.
А выход, который предлагали аналитики, всегда сводился толь-
ко к одному: <Продолжайте спокойно анализировать>. За этим-
то <Продолжайте спокойно анализировать> и последовала самым
непосредственным образом постановка мною вопроса об анализе
характера.
В 1920 г., еще не чувствуя связи рекомендации коллег со
своими дальнейшимии действиями, я отправился к Фрейду.
Он блестяще сумел распутать на теоретическом уровне узел
сложной ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131