Отчет о перспективах психотерапевтического лечения различ-
ных случаев был необходим, если вообще существовало стрем-
ление к продвижению. Как обстояло дело с прогностическими
критериями терапии? До тех пор над этим не размышляли.
Столь же большое значение имело и выяснение вопроса
о том, почему в одном случае удавалось излечить больного,
64
а в другом - нет. Это позволяло сделать более правильный
выбор, ведь тогда не существовало теории терапии.
Ни у психиатров, ни среди психоаналитиков не было при-
нято интересоваться социальной ситуацией, в которой нахо-
дились больные. О существовании бедности и нужды знали,
но это как бы не относилось к делу. В поликлинике с этим
пришлось непрерывно сталкиваться. Часто для успеха терапии
сначала надо было оказать социальную помощь. Внезапно об-
наружилось резкое различие между частной практикой и ам-
булаторией.
После примерно двух лет работы стало ясно, что для об-
щества индивидуальная психотерапия имеет очень ограниченные
возможности. Лечиться могла только незначительная часть ду-
шевнобольных - люди с материальным достатком, а из-за не-
решенности вопросов техники терапии и их недостатков те-
рялись сотни часов работы. Сами психоаналитики не делали
тайны из своих практических неудач.
К этому добавлялись случаи, наблюдать которые в частной
практике не представлялось возможным, когда тяжелейшие ду-
шевные расстройства делали людей обитателями психиатричес-
ких клиник и ставили их совершенно вне общества. Психи-
атрический диагноз в таких случаях, как правило, гласил: <пси-
хопатия>, <моральное нездоровье> или <шизоидное вырожде-
ние>, а единственной существенной причиной заболевания
считалось бремя <тяжелой наследственности>, симптомы ко-
торой не вписывались ни в одну известную категорию. При
таком подходе пациенты с навязчивыми действиями, истери-
ческими сумеречными состояними, фантазиями на темы убийств
и импульсами к этим действиям оказывались полностью вы-
рванными из обычной трудовой жизни. Но эти странности,
вполне безобидные в социальном отношении у обеспеченных
людей, приобретали среди бедняков гротескные и опасные чер-
ты. Вследствие материальной нужды моральные препятствия
были сломаны настолько, что импульсы преступлений и из-
вращений толкали к соответствующим поступкам. Я исследовал
этот тип личности в своей книге <Инстинктивный характер>
(1925 г.). На протяжении трех лет мне приходилось в амбу-
латории заниматься преимущественно такими тяжелыми слу-
чаями. У психиатров с такими пациентами разговор был ко-
роткий - они попадали в отделение для тяжелобольных и ос-
тавались там до тех пор, пока не успокаивались. Затем их
выпускали или, если проявлялся психоз, помещали в больницу
для умалишенных. Почти все эти больные происходили из ра-
бочих и служащих.
Однажды в амбулаторию пришла молодая красивая работ-
ница с двумя мальчиками и совсем маленьким ребенком. Она
3 Зак. № 474
65
не могла говорить. Такой симптом называется <истерической
немотой>. Она написала на листке бумаги, что несколько дней
назад внезапно потеряла дар речи. Анализ был невозможен.
Поэтому я попытался устранить нарушение с помощью вну-
шения и добился успеха после нескольких сеансов гипноза.
Пациентка заговорила совсем тихо, хрипло и боязливо. Она
много лет страдала от навязчивой идеи - стремления убить сво-
их детей. Отец детей бросил ее. Она осталась одна и голодала
вместе с детьми, едва зарабатывая на пропитание шитьем. Тут-то
ее и посетила мысль об убийстве. Женщина была близка к
тому, чтобы бросить детей в воду, но ощутила чудовищный
страх. С этих пор ее начал мучить импульс, побуждавший по-
каяться во всем полиции, чтобы защитить детей от самой себя.
Это намерение ввергло мою будущую пациентку в страх смерти.
Она боялась повешения, и при мысли о нем у нее перехватывало
горло. От осуществления своего импульса женщина защитилась
с помощью мутизма. На самом деле немота была развившимся
до конца горловым спазмом (спазмом голосовых связок}. Не со-
ставляло труда установить, какая ситуация, пережитая в детстве,
нашла отражение в случившемся. Осиротев, девочка жила в
людях. В комнате вместе с ней находилось шесть и более
человек. Совсем маленькой она подвергалась сексуальным до-
могательствам со стороны взрослых мужчин, и ее мучила тоска
по матери-защитнице. В фантазиях она чувствовала себя за-
щищенным младенцем. Горло и глотка всегда были местом,
где гнездились удушающий страх и тоска. Теперь же, став ма-
терью, она видела своих детей в ситуации, подобной той, в
которой когда-то находилась сама. Они не должны были ос-
таться в живых. Кроме того, она перенесла на детей ненависть,
которую испытывала к мужу. Возникла безумно запутанная кол-
лизия. Женщина была совершенно фригидной и тем не менее,
несмотря на тяжелый гениталъный страх, спала со многими. \
Я помог ей настолько, что она смогла справиться с не-
которыми трудностями. Детей удалось устроить в хорошее вое- !
питательное заведение. Женщина нашла в себе силы, чтобы
снова взяться за работу. Мы собрали для нее денег. На деле
же нищета осталась, разве что несколько смягчившись. Бес-
помощность таких людей толкает их к непредсказуемым по-
ступкам. Женщина приходила ночью ко мне домой и угрожала
самоубийством и убийством детей, если я не сделаю то-то и
то-то, не защищу ее от тех или других и т. д. Я навестил
ее дома и понял, что дело не в высоконаучной проблеме этио-
логии невроза, а в другом - как человеческий организм может
год за годом выносить такую жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131