Как же глубоко море лжи в этом мире! С точки
зрения моего официального статуса, оказывалось весьма не-
138
приятным положение, когда женщина, правильным способом
высвобожденная от действия невротических механизмов, вы-
двигала свои сексуальные притязания к жизни, не заботясь
о соблюдении норм морали.
После некоторых робких попыток я больше не осмеливался
выносить эти факты на обсуждение в семинаре или психоа-
налитическом объединении. Я опасался упреков в навязывании
больным собственных взглядов. В противном случае мне при-
шлось бы во всеуслышание заявить, что мировоззренческое
влияние, проникнутое морализаторскими и авторитарными тен-
денциями, - дело моих противников, а не мое. Мало помогла
бы и попытка ослабить впечатление от подобных ситуаций,
используя в качестве доводов процессы, развитие которых тор-
мозила официальная мораль. В числе этих аргументов был бы,
например, такой: терапия с помощью оргазма вооружала жен-
щин, замужних или одиноких, способных до лечения спать
с кем угодно, потому что они ничего не ощущати, чувствами
и сексуальной серьезностью, которые не позволяли им теперь
<без церемоний> раздвинуть ноги.
Эти бывшие пациентки становились, следовательно, более
<моральными> и хотели только одного партнера, который бы
их любил и удовлетворял . Не помог бы и этот пример. В тех
случаях, когда научная работа связана моральными представ-
1 Примечание переводчика американского издания the Organ. The Function of the Orgasm> (1942): <Идея естественной морали
(в отличие от принудительной) настолько чужда большинству людей,
что для тех, кто говорит или пишет об этих проблемах, постоянно
существует опасность быть ложно понятыми. Просматривая рукопись,
г-н д-р Сильверберг указал на возможное недоразумение из-за этого
вопроса. Я цитирую с его разрешения сделанное им замечание: "Я хотел
бы предложить поправку во избежание впечатления, что терапия с
помощью оргазма делает людей моногамными. С моей точки зрения,
значение этого вопроса заключается в том, что женщина, способная к
оргазму, воспринимает свою сексуальную жизнь достаточно серьезно,
чтобы не растрачивать без разбора свою энергию, но она способна
устанавливать любые отношения и идти собственным курсом. Это оз-
начает, что она остается <верна> одному мужчине нс на протяжении
всей своей жизни, а лишь до тех пор, пока продолжаются отношения
с ним, то есть на протяжении известного отрезка времени, длительность
которого определяется внутренними законами отношений. Длительность
этого периода обычно больше, чем у женщины, которая спит с любым
Томом, Диком или Гарри. На мой взгляд, д-ру Райху следовало бы
внести ясность относительно того, что он не возвращается к <моногамии>
в ее нынешнем смысле, требующем <быть верной мужу до тех пор, пока
смерть (или суд) не разлучит нас>.
Это замечание вносит полную ясность. Проблема подробно рассмат-
ривается в труде Райха <Сексуальность в борьбе за культуру>.
139
лениями, она ориентируется не на факты, а на предписания.
При этом хвастовство <научной объективностью> производит
неприятное впечатление. О своей принадлежности к числу <объ-
ективных ученых> кричат тем громче, чем больше запутываются
в сетях зависимости. Например, один психоаналитик прислал
ко мне на лечение с недвусмысленным призывом <не разрушать
брак> женщину, у которой наблюдались глубокая меланхолия,
импульсы к самоубийству и острый страх.
Как я узнал в первый же час, больная была замужем уже
четыре года. Муж еще не дефлорировал ее, но совершал всякого
рода противоестественные действия, которые женщина своей
наивной мещанской натурой воспринимала как само собой ра-
зумеющуюся супружескую обязанность. И аналитик требовал
ни при каких условиях не разрушать такой брак! Пациентка
прекратила рассказывать спустя три часа, ибо она испытывала
слишком сильный и острый страх и воспринимала аналити-
ческую ситуацию как ситуацию соблазнения. Я понимал это,
но ничего не мог поделать. Через несколько месяцев я услышал,
что женщина покончила с собой. Такого рода <объективная
наука> подобна камню на шее, который тянет ко дну утопающее
человечество.
Мои понятия о соотношении душевной структуры с су-
ществующим общественным строем становились все более за-
путанными. Изменение состояния больных в соответствии с
данным моральным порядком нельзя было оценить однозначно
ни отрицательно, ни положительно. Казалось, что новая ду-
шевная структура следовала законам, которые не имели ничего
общего с привычными моральными требованиями и воззре-
ниями. Она следовала законам, новым для меня, о сущест-
вовании которых я прежде и не подозревал. Целостная картина,
вырисовывавшаяся в итоге, соответствовала другому типу со-
циального устройства. В это устройство вписывались лучшие
принципы официальной морали. В соответствии с ними, на-
пример, нельзя насиловать женщин и соблазнять детей. Одно-
временно выявились и весьма ценные в социальном отношении
моральные стереотипы, резко противоречившие привычным воз-
зрениям. К их числу относились, например, представления о
малой ценности сохранения целомудрия под действием при-
нуждения извне или сохранения верности по обязанности.
Представление о том, что объятие с партнером против его
воли не приносит удовлетворения, что оно отвратительно, ка-
залось бесспорным, в том числе с точки зрения самой строгой
морали, но противоречило требованию о выполнении <супру-
жеских обязанностей>, защищенному законом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131