Когда я осознаю, что настало время пригласить семью на заня-
тия, я обсуждаю это с ребенком. Иногда он категорически отказыва-
ется от общей встречи, сообщая при этом дополнительные сведения
о семейной динамике. Если он поступает таким образом, мы
обсуждаем его возражения, поскольку я понимаю, что постановка
и решение этого вопроса дают важную возможность для развития.
Иногда ребенок настолько боится совместных занятий с семьей, что
оказывается необходимым продолжить индивидуальную работу до
тех пор, пока он не сможет преодолеть свой страх. Впрочем, ребенок
нередко принимает эту идею, иногда даже с удовольствием.
Я наблюдала девятилетнего мальчика по имени Дан в течение
месяца, пока готовилась к семейному занятию. Когда они пришли -
его мать, отец, старший брат, младшая сестра,-Дан спросил, можно
ли ему войти в комнату первым. Он вошел и немедленно начал на-
водить в ней порядок! Он суетился, приводил в порядок полки, рас-
ставлял стулья, взбивал подушки. Потом он объявил, что всё готово.
Когда его семья вошла в комнату, он указал каждому его место,
представил меня своему брату и своей сестре (с родителями я встре-
чалась на первом занятии). Семья, непривычная к такому дирек-
тивному, организованному поведению мальчика, кротко следовала
его указаниям. Когда мы все расселись (его место было рядом со

Глава II. Другие соображения

317

мной), он широко улыбнулся мне, как бы говоря: <Теперь вы може-
те начать>.
Я не превращаю семейные сессии в форум для оценки успехов
и поведения ребенка. Я хочу получить некоторое представление о
том, как функционирует семья в целом.
Walter Kempler [20] описывают шесть элементов терапевтиче-
ского вмешательства при выполнении этой задачи: 1) вступительная
беседа с семьей; 2) исследование личных потребностей; 3) уточнение
сообщений; 4) быстрый, живой обмен мнениями; 5) предоставление
времени для отклика и 6) мониторинг семейной беседы.
Семейная беседа дает возможность психотерапевту определить
тип отношений. Я могу начать с любой темы или ждать, пока кто-
нибудь не проявит инициативы. Как правило, один из родителей
говорит что-то вроде: <Мы хотим знать, зачем вам понадобилось,
чтобы мы пришли к вам> или <Дан действительно поразил нас тем,
как он указывал нам, где сесть>, или <Дан, кажется, лучше ведет
себя дома>. Я прошу, чтобы все замечания были обращены к ребен-
ку, а не ко мне.
Мать. Дан, ты удивил Меня тем, как ты указал нам, где сесть.
Дан. Почему?
Я знаю, что он имеет в виду нечто большее, чем <почему>. Он
может подразумевать: <Я многое могу, но вы этого не знаете, потому
что никогда ничего не замечаете>. Но я пока ничего не уточняю.
Если Дан не откликается, я могу попросить его ответить. Или я могу
попросить его мать сказать еще что-нибудь Дану по поводу ее удив-
ления, чтобы сделать ответ более ясным.
Мать. Да, но ты никогда не делал ничего подобного раньше.
Мне нравится то, что ты делаешь.
Мы начали беседу по крайней мере с двумя участниками. Я
снова могу вмешаться, чтобы опросить отца и других детей, не
возникло ли и у них удивления. Или, подхватив реплику матери, по-
просить ее сказать Дану, каким бы она хотела видеть его дома.
W. Kempler предлагает вопросы типа: <Что бы вы хотели получить
друг от друга? Чего вы друг от друга пока не получаете?> или
<Назовите мне одну из проблем, которые вы хотели решить сего-
дня>. В ответ на такие вопросы нечасто услышишь что-нибудь,
отражающее глубину индивидуальных желаний, потребностей или
надежд.
Я стремлюсь расспрашивать о более конкретных вещах. Если
один из взрослых членов семьи говорит ребенку: <Мне не нравится,
как ты относишься ко мне>,-я прошу привести конкретный при-
мер, уточнить, чем именно неприятно говорящему отношение

318

В. Окленде?. Окна в мир ребенка

ребенка. Ребенок также может высказывать много общих жалоб.
Если он говорит: <Вы никогда никуда не берете меня с собой>,- я
могу предложить: <Скажи им, куда ты хотел бы, чтобы тебя взяли>.
На семейных сессиях высказывания должны быть прямо обращены
к тому человеку, которому адресованы. Должно быть ясно, говорит
ли человек о себе или его высказывание относится к кому-нибудь
другому. <Сейчас мне грустно> - это самовыражение. <Дан вызывает
у меня огорчение, когда ведет себя таким образом> - это обвинение,
целиком адресованное Дану. Предлагая матери адресовать замечания
Дану, можно выявить этот смысл и способствовать развитию взаимо-
отношений.
Мать. Дан, я огорчаюсь, когда вижу, что у тебя возникают
трудности в школе.
Я. Пожалуйста, расскажите подробнее.
Мать. Ну, это вызывает у меня такое чувство, как будто я не
выполняю свой материнский долг.
Когда обращение является прямым, выявляются скрытые чу-
вства. Члены семьи начинают видеть друг друга по-иному. Иногда
я предлагаю упражнение для развития прямых коммуникаций.
Например, прошу всех членов семьи по очереди обойти остальных
и высказать каждому, что ему, что ему нравится в нем и что вызыва-
ет неудовольствие.
Walter Kempler выдвигает три принципа, необходимых для пло-
дотворного семейного интервью: не прерывать, не задавать вопросов
(вместо этого давать интерпретацию, которая обычно стоит за воп-
росом), и не <сплетничать> (т. е. говорить, обращаясь прямо к чело-
веку, а не о нем). W. Kempler подчеркивает значение немедленных
и прямых реакций членов семьи. Члены семьи часто перебивают
ДРУГ Друга, и психотерапевт должен вмешиваться, как только это
происходит. Мне важно решить, когда следует вмешаться в беседу,
а когда наблюдать со стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144