>.
Слабый кивок. <Или в кабинете врача? Ты боишься ходить к вра-
1чу?>. Он посмотрел на меня в упор и ответил: <Да>. <Расскажи мне
об этом>.
Джефф понемногу рассказывает мне о своем страхе и начинает
расслабляться, у него крепнет голос. Потом он говорит: <Хочешь

196

В. Оклендер.Окнавмп ребенка

посмотреть фокус, которому я сегодня научился?>. В конце концов
нам удалось установить контакт. Джефф показывает мне свой
волшебный фокус, наше время заканчивается и, когда я записываю
его мать на следующий прием, он выглядит довольным.
Восьмилетнюю Люси мать привела ко мне, потому что была
обеспокоена реакцией дочери на свой недавний развод с мужем.
Люси казалась ей необычно отстраненной и тихой, плохо ела и во-
обще выглядела не так, как обычно. Пока мать говорила, Люси
сидела съежившись на самом уголке кресла. Я попросила мать адре-
совать свой рассказ дочери. Когда она это сделала, Люси просто по-
жала плечами. Мать повернулась ко мне. <Видите? Я говорю как раз
об этом. Она просто не разговаривает со мной. Я знаю, что ей необ-
ходимо выразить свои чувства, но она ничего неоворит>. <Я не
могу говорить. Это не помогает>,-ответила Люси. Щатъ начала пла-
кать. Потом заговорила о собственном ощущении горя, которое она
испытывает из-за развода. Люси слушала молча. Мать сказала: <Я
знаю, что мне очень помогает, когда я могу говорить о том, что я
чувствую>.
Потом, когда мы с Люси остались вдвоем, я попросила ее нари-
совать портрет своей семьи. Она нарисовала всех членов семьи,
включая своего отца, стоящими рядом, опираясь друг на друга. На
каждом лице застыла улыбка. Одежда у всех была одинакового

Глава 9. Терапевтический процесс

197

выдать. Она

, ,.-_ у всех была одинакового
цвета, и все держали руки за спиной. Она не захотела обсудить
картинку, но сама картинка была достаточно красноречива.
Установка Люси была ясна: она не будет разговаривать - что в
этом хорошего? Ее рисунок свидетельствовал, что она боялась себя
выдать. Она нуждалась в поддержке своей семьи, члены которой
опирались бы друг на друга. Без этого весь ее мир разрушился. Ее
мир уже был разрушен, но она была еще не готова с этим справить-
ся. Это первое занятие имело большое значение: оно определило
направление терапии и наметило пути последующей работы
Каждый раз после первого приема я делаю несколько зя)

том, чем мы
реакциях, на(
хранить записи

несколько заметок о

IUM, чем мы занимались, что происходило, о своих ощущениях,
реакциях, наблюдениях. Раньше мне не очень нравилось вести и
ПЯНИТТ. чагплт ii. " "-,-.---- -

лрашнь записи, но в последнее время мое отношение к этому изме-
нилось. Иногда я делаю записи, пока работаю с ребенком, чтобы
зафиксировать то, к чему мы, возможно, вернемся на последующих
занятиях, или отмечаю, какое домашнее задание я задала ребенку.
(Пример такого задания: <Каждый день доставляй себе какое-нибудь
удовольствие, для того чтобы посмотреть, каким ты себя ощущаешь,
когда сам заботишься о себе>.) Я считаю важным после каждого
занятия делать записи о том, чем мы занимались и что происходило.
Обычно это довольно краткие заметки, но иногда я настолько взвол-
нована занятием, что составляю достаточно полное его описание. В

некоторых случаях я записываю занятие на магнитофон, хотя с
детьми делать это трудно, если только магнитофон не является
элементом самого занятия. Многие дети проявляют застенчивость,
когда знают, что магнитофон включен.
Мои заметки для меня - важная часть терапевтического процес-
1са. Я могу воспроизвести по этим записям ход занятий, я могу опре-
1 делять, что нам может потребоваться на следующем занятии. Если
IMHC кажется, что я слишком настойчива, я напоминаю себе, что на
следующем занятии мне нужно быть помягче. Мои собственные чув-
ства и реакции, зафиксированные в записях, выступают лишь как
временное руководство к действию.
С родителями я эти заметки не обсуждаю (за исключением са-
1мых общих соображений относительно прогресса в работе), но часто
1 читаю их детям. Я обнаружила, что детям очень интересно знать, что
1у них <за душой>. Этот интерес, возможно, вызван наличие школь-
ных досье на каждого ученика, которые ведутся вплоть до конца
обучения. Дети знают об их существовании и хотят знать, что же в
1них написано. Я считаю, что дети имеют право знать, что о них
Оговорят или пишут, если они этого хотят.
Им очень нравится слушать то, что я о них записываю. Одна
тринадцатилетняя девочка спросила, не могу ли я достать у ее ин-
спектора по надзору за условно осужденными ее досье, Потому что
ей очень хотелось бы с ним ознакомиться. Ее очень тревожило то,
что там могло быть написано. Я позвонила этому инспектору. Он
сказал, что не может выдать мне досье, но хотел бы зачитать самое
существенное, то, что было бы полезно мне в работе с ребенком. Я
сказала, что девочку очень волнует вопрос о впечатлении, какое она
на него произвела. Затем я прочитала девочке то, что услышала от
инспектора. Несколько раз она спросила: <Это всё, что он обо мне
сказал? Вы уверены?>. Мы поговорили о ее тревогах и страхах, свя-
занных с содержанием ее <дела>. Она испытала большое облегчение
от того, что эти записи о ней не включают имени мальчика, с кото-
рым она была, когда ее поймала полиция после побега из дома. <Я
1 так волновалась, что у него будут неприятности из-за меня>.

Что представляет собой мой кабинет

Меня часто спрашивают, что представляет собой мой кабинет,
возможно, воображая себе просторную площадку для игр или
комнату с прекрасными игрушками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144