здесь у меня была непыльная работенка, друзья и - не послед-
нее дело! - любовь. Я кинулся в санчасть к доку Соловьеву. Доком,
на американский манер, мы его звали за очки в золоченой оправе,
пижонские усики и китель, на котором все армейские пуговицы были
разные: английская, немецкая, польская, румынская. Такое у него
было хобби. Медицина тоже была не профессией. Доктором Саша Со-
ловьев не был, да и фельдшером стал в лагере: в Москве его главным
занятием была игра на скачках. Ко мне, как к земляку - он жил ког-
да-то в нашем Столешниковом переулке - док благоволил. Я спросил
совета: как бы "закосить", лечь в стационар, чтоб не идти на этап?
Соловьев объяснил, что есть верный способ нагнать температу-

- 191 -

ру; надо ввести под кожу кубиков двадцать дистиллированной воды.
- Но к сожалению, - развел руками док, - дистиллированной во-
ды у меня нет.
- У меня есть! - Я выскочил из барака; на крыльце стояла боч-
ка с дождевой водой. Набрав поллитровую банку, я вернулся к фель-
дшеру. Док не стал уточнять происхождение воды - игрок, человек
азартный, он был заинтересован в исходе эксперимента. Набрал гряз-
новатую воду в шприц, закатал мне под кожу полную порцию - и ника-
кого эффекта! Ни воспаления, ни температуры - ничего. Соловьев
удивился. Подумав, сказал:
- Есть еще один способ. Я не пробовал, но блатные это практи-
куют. Надо очистить небольшую луковицу, надрезать и ввести в зад-
ний проход.
Я огорчился; луковицы у меня не было.
- У меня есть! - с готовностью сказал док. Сказано - сделано.
Очистили, надрезали, ввели, куда следовало - и снова нулевой ре-
зультат. Я целые сутки ходил с этой луковицей, даже переночевал в
таком виде со своей девушкой. Измерили температуру - 36 и 6!
Петька Якир - он только что вернулся с Юрк Ручья - объяснил
мне, что температуру можно повысить простым напряжением мышц.Сам
он не раз так делал: сидел раздетый до пояса, в каждой подмышке по
градуснику (хитрое нововведение фельдшера Загорулько) и пыжась,
напрягая мышцы, выжимал десятые градуса - до субфебрильной темпе-
ратуры 37,3 - 37,4. Если делать это изо дня в день и при том по-
кашливать, могут положить в лазарет - с подозрением на ТБЦ.
Я этого не умел. Попробовал - не получилось. И решил восполь-
зоваться тем, что прием в этот день вел не бдительный Загорулько,
а старый доктор Розенрайх, который два градусника не ставил. Да

- 192 -

ему и не до меня было: утром он в очередной раз извлек из кабинки
пожарников свою возлюбленную, пышнотелую рыжую Машку, и пребывал в
расстроенных чувствах. И я, вспомнив школьный, а также лубянский
опыт, нащелкал себе ногтем тридцать восемь и одну. По болезни меня
"отставили от этапа" - такая была формулировка. Но рано мы с Петь-
кой и Ритой радовались. Уже через два дня пришла на лагпункт теле-
фонограмма; "С первым проходящим вагонзаком отправить со всеми ве-
щами и учетно-хозяйственными документами... и т.д." Делать было
нечего, пришлось собираться в дорогу.
Ритка плакала не переставая. Чтоб развеселить ее, я составил
акт передачи по всей форме: "Передается Петру Якиру в состоянии,
не требующем капитального ремонта и годном к эксплоатации..." Нам
с Петькой казалось это очень остроумным; Рите не казалось. Но
честное слово, никакого непристойного смысла мы в текст не вклады-
вали. Просто Петька пообещал заботиться о Рите, опекать ее по-дру-
жески.
Я уехал, они остались. Прошло какое-то время, и у них начался
роман. Как говорил армянин из анекдота: "Ишто думал, ишто вышло".
Прошло еще несколько месяцев, и малосрочница Рита ушла на волю уже
беременной. И вскоре родила Петьке дочку Иру.
В 1957 году мы с Юлием Дунским вернулись с "вечного поселе-
ния" в Москву и встретились с Якирами: Рита - теперь уже Валя -
разыскала мою маму и от нее узнала, что мы приехали. За это время
Петька успел побывать на Воркуте и в Сибири на поселении. Он сам
попросился туда, потому что там уже были Валя с дочкой. Но это
другая, грустная и трогательная история; не мне ее рассказывать.
А девочку Иру я увидел, когда ей было лет семнадцать - и с
тех пор не встречал. Как я уже писал, наши с Якиром пути сильно

- 193 -

разошлись. К сожалению, и с Валей мы перестали видеться.
Теперь ни Петра, ни Вали нет в живых. А Ира замужем за Юлием
Кимом. Мне не хочется, чтобы мои записки попали им на глаза; но и
умолчать о провокаторстве Якира я не имею права: он слишком замет-
ная фигура в истории диссидентского движения. Для будущих истори-
ков я и решился написать, как было.

Примечания автора
*) Серегин не был блатным. И на воле, и в лагере он работал
бухгалтером - невысокий спокойный человек с тихим голосом. Но вот
глаза!.. После знакомства с Иваном я понял, что определение "глаза
убийцы" это не выдумка романистов. Он явно был психопатом: при ма-
лейшем противоречии впадал в бешенство и кидался на обидчика, как
бультерьер. Серегин имел уже две или три судимости - каждый раз за
попытку убийства, удивлявшую судей своей немотивированностью.
**) ГУЛАГ - Главное Управление Лагерей. Узнав от Солженицына
эту аббревиатуру, сегодняшние авторы - особенно западные - упот-
ребляют ее неправильно; наверно, по ассоциации с немецким "штала-
гом". Отправляли не в Гулаг, а в Каргопольлаг, Ивдельлаг, Сиблаг,
Севдорлаг и т.д. Исправительно-трудовые лагеря - ИТЛ. Отдельный
лагерный пункт назывался ОЛП. Так и говорилось: на седьмом ОЛПе,
на нашем лагпункте, в лагере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144