Своим заточенным обломком
Сашка вырезал на клочке газеты сердечко, ромбик, крест и репку с
ботвой - черви, бубны, трефы и пики.
Теперь предстояло приготовить краску. Можно было, конечно,
обойтись одной черной, но мы хотели, чтобы всё получилось по выс-
шему классу.
Соврав, что болит горло, попросили у медсестры красного
стрептоциду: в те годы им лечили ангину. Красного у нее не оказа-
лось. Тогда тем же отточенным черенком Сашка надрезал мне руку и
нацедил в ложку несколько кубиков крови. Черную краску сделали за-
ранее: отрезав от резиновой подошвы полоску, подожги и накоптили
на дно эмалированной кружки нужное количество сажи. Сажу соскреб-
ли, смешали с остатками клейстера и получилась густая стойкая
краска.
Осталось только натрафаретить "стиры" - карты назывались и
так. Для воровских игр - стоса и буры - двойки, тройки, четверки и
пятерки не требуются. Поэтому вместо "картинок" в центре стиры
тесной кучкой собираются обозначения мастей. Скажем, два сердечка
нос к носу - червонный валет, три - дама, четыре - король.
Описание творческого процесса заняло меньше страницы - а на
изготовление колоды ушло двое суток. Но, как уже сказано, спешить
зеку некуда. Тем же способом мы изготовили и вторую колоду; обе
засунули в подушку, чтобы не погореть во время шмона. В подушке мы
привезли их и в Минлаг. Провезли через три шмона, а сыграть ни ра-

- 277 -

зу не сыграли: ни я, ни Сашка не были картежниками. Весь этот экс-
перимент мы проделали исключительно с познавательной целью.
Так же с познавательной целью я попросил Сашку Переплетчикова
сделать мне наколку. Вспомнил иллюстрации Ватагина к "Маугли" и
нарисовал силуэт оленя в прыжке - небольшой, со спичечный коробок.
Вместо туши мы использовали оставшуюся после изготовления карт
черную краску.
Сашка связал ниткой три швейных иголки и приступил к делу. Он
обкалывал рисунок по контуру через бумажку и втирал краску пальцем.
Боли я не чувствовал; назавтра наколотые линии слегка воспа-
лились и припухли, а дня через три краснота прошла и остался как
бы рисунок пером. У меня хватило ума поместить татуировку на верх-
ней части бедра, трусики ее прикрывают.
Когда наш этап прибыл в Инту, минлаговский парикмахер из за-
падных украинцев, "обрабатывавший" нас в бане, увидел наколку и
сказал с вежливой издевкой:
- О! Пан блатный?
А я как-то упустил из виду, что "олень" - презрительная клич-
ка работяги-фраера. Почему олень, не знаю. В нашем первом фильме
мы с Юликом попробовали придумать объяснение: с рогами, а забодать
никого не может...
Ничего более поучительного про Вологодскую пересылку расска-
зать не могу. А в один прекрасный день нас, наконец, вызвали на
этап. Вывели из камеры и торопливо, будто уходил на Север послед-
ний эшелон, погнали к вагонам.
Состав показался мне очень длинным, конца его я не видел. Для
нас, тех, кого привели из Вологодской тюрьмы, отведено было пять
или шесть теплушек. Мы с Сашкой Переплетчиковым опять попали в

- 278 -

один вагон - но на этот раз не по счастливой случайности, а благо-
даря вовремя проявленной инициативе.
В ходе переклички мы заметили: в краснухи грузят по общему
списку, в алфавитном порядке. Чтобы не расставаться, я, по выраже-
нию Сашки, "крутанул чертово колесо": рискнул поменяться на время
пути фамилией и статьей с соседом по камере Ромкой Полторацким -
он, как и Переплетчиков, был на "п", а значит, попадал в один с
ним вагон. Теперь он стал Фридом, а я Полторацким Романом Владими-
ровичем. Правда, не обошлось без конфуза: когда начальник конвоя
выкликнул мою новую фамилию, я с непривычки среагировал не сразу.
И только услышав второй раз "Полторацкий!", торопливо отбарабанил:
- Роман Владимирович, двадцать третьего года, пятьдесят во-
семь один "а", двадцать пять и пять по рогам.
Чилита, чья фамилия начиналась на "с", попал с нами.
В нашей краснухе, кроме каргопольчан, ехало человек десять
литовцев - свеженьких, только что с воли (точнее - из следственной
тюрьмы). Мы с обоими Сашками заняли престижные места на верхних
юрцах; литовцы разместились внизу - кто попроворней, на нарах, ос-
тальные на полу.
Посреди теплушки стояла печка-буржуйка. На Севере апрель хо-
лодный месяц; печку топили, но для всех желающих погреться места
возле нее не хватало.
Перед кем еще изображать урку, если не перед новенькими? Саш-
ка Переплетчиков нагло, по-блатному, потребовал, чтоб его пустили
к печке. Кто-то из литовцев уперся, Сашка стукнул его, оттолкнул и
стал греть озябшие руки. Литовец смолчал, но затаил злобу.
Прошло часа два. Под перестук колес хорошо спится даже на
жестких нарах. Я задремал у себя наверху - и проснулся от громкого

- 279 -

крика. Кричал Сашка. Пятеро литовцев окружили его и принялись лу-
пить, мстя за земляка.
Чилита оторвал доску, которой заколочена была щель в стенке
вагона, и прыгнул с нар. Я надел было очки, но вовремя сообразил,
что вряд ли они понадобятся. Снял и тоже спрыгнул вниз.
Там уже шла настоящая битва: Чилита орудовал доской, а Сашка
хватал с пола глиняные миски и метал их в противников. Я включился
с ходу: "надел на калган" первого попавшегося литовца, то есть,
ухватил за шею и боднул в лицо. Отчетливо помню, что в голове у
меня как боевая инструкция проносились фрагменты виденных мною ла-
герных драк. Можно было, например, ударить оппонента ребром крышки
от параши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144