он еще в гимназии
был влюблен в Нюрочку...
Люська была не Людмила, как полагалось бы, а Лариса. Лариса
Яковлевна Беляева, 1927 года рождения. Расстались мы в сорок вось-
мом, а в шестьдесят первом, уже вольным человеком, я по киношным
делам попал в Иваново. Наугад поинтересовался в справочном киоске:
где живет такая-то? Оказалось, что живет на этой улице, только те-
перь у нее другая, немецкая или еврейская фамилия. Я постоял-пос-
тоял перед ее домом, но так и не решился зайти: наверно, замужем,
наверно, не хвастается своим лагерным прошлым. Зачем осложнять че-
ловеку жизнь? Тем более, что и любви-то не было - ни с ее, ни с
моей стороны. Так "курортное знакомство".
Разнообразием статей, сроков и, соответственно, человеческих
типов наша женская зона превосходила, пожалуй, любой чисто мужской
лагпункт. Кроме воровства, растрат, мошенничества и всех пунктов
58-й статьи, были и специально женские преступления - проституция,
криминальные аборты. В те годы криминальными считались все аборты
- советское законодательство их то разрешало, то запрещало. И су-
дили абортисток за детоубийство, по ст. 136. К ним в зоне относи-
лись сочувственно, хоть и подозревали, что некоторые врут, будто

- 208 -

сидят за аборт, а в действительности придушили уже родившегося ре-
беночка: времена были тяжелые, голодные. Почему-то больше всего не
любили у нас на 15-м некрасивую угрюмую бесконвойницу: она схлопо-
тала года три за растление малолетних. Вот уж нетипичная для жен-
щин статья!..
Воровки - не ивановские расхитительницы гос. имущества, а
настоящие блатнячки - держались особняком. Себя называли "кра-
дуньи, жучки, воровайки". Перед начальством не тушевались, вели
себя нагло и вызывающе.
Я сам видел, как пришла такая жучка в кабинет к Козлову, инс-
пектору ЧИС, части интендантского снабжения, и потребовала, чтоб
ей выдали комплект обмундирования. Инспектор отказал: она была
"промотчица" (промотом называлась утрата казенной одежды; украли у
тебя, потерял или спалил по-нечаянности на костре - все равно счи-
талось, что промотал. Было б что!) Девка напирала, Козлов стоял на
своем:
- Не дам, и не проси!
- А в чем я на работу выйду?.. Вот так? - И она распахнула
телогрейку, под которой не было ничего, кроме голого тела.
Инспектор смутился, даже покраснел - а ей только того и надо
было. Этот спектакль блатнячки разыгрывали во всех лагерях нашей
родины. И во всех лагерях известна была изящная формула отказа от
работы:
- Начальник, этими ручками не лопату, а хуй держать!
Бригадирша из блатных, дородная и не слишком молодая - все
величали ее Анна Петровна - спала в почетном углу барака, отгоро-
женном занавеской. Во время вечернего обхода она голышом разлег-
лась поверх одеяла, и выпятив белый живот, ждала, пока вертухай не

- 209 -

отдернет занавеску. Дождалась-таки желанного эффекта:
- Испугался!- заливалась смехом Анна Петровна. - Думал - куль
с мукой, а на нем крыса сидит!
Молодые воровайки щеголяли наколками - звезды вокруг сосков
или надпись на ляжке: "Умру за горячую еблю". Своими глазами не
видел, врать не буду: я с блатнячками не шился. Одна, правда, ска-
зала про меня - "красюк". Зато другая объявила, что не покажет мне
и с десятого этажа. А третья называла меня "крокодил в разобранном
виде". Что за разобранный вид, не знаю; но так говорили. Или еще
так:"страхуила в разобранном виде".
Что же касается лозунга "Умру за...", то он, как и многие
другие, с реальной жизнью мало соотносился. Бытующее в народе - и
литературе, к сожалению - представление о похотливости и ненасыт-
ности оголодавших лагерниц сильно преувеличено. Не верю в рассказы
(кто их не слышал?) о зашедшем в женский барак монтере, которому
бабы перевязали обрывком электрошнура мошонку и долго пользовали -
все по очереди. Еще глупее байка про залежи узких мешочков, наби-
тых кашей - их якобы обнаружили на развалинах снесенного бабского
барака. Мешочки!.. С кашей... Тьфу!
Разумеется, были и в лагере чувственные женщины, всерьез
страдавшие от воздержания. Одной нашей бесконвойнице, невзрачной
молодой бабенке, с глазами всегда грустными и виноватыми, вольная
врачиха Роза Самойловна даже назначила специфическое лечение: ее
послали уборщицей на вохровскую псарню, к молодым солдатам-собако-
водам. Другая, постарше, некрасивая веселая полька пани Зося, отк-
ровенно приставала к ребятам из РММ - и иногда добивалась успеха.
Токарю Витьке Кофляру она благодарно сказала:
- Пане Кофляр, меня много кто ебал, но как вы - никто! У вас,

- 210 -

пане Кофляр, хуй в золотой оправе.
Но были и вполне равнодушные к сексу девки, занимавшиеся лю-
бовью по необходимости. Одна во время полового акта (дело происхо-
дило в женском бараке, на верхних нарах) крикнула подружке, соб-
равшейся на ужин:
- Тань, возьми на меня, ладно?
Это я слышал своими ушами.
Имелись на 15-м и ковырялки - этим противным словечком назы-
вали тех, кто мастурбировал; имелись и коблы, они же кобелки. Эти
вызывали повышенный интерес - и не только у меня. Двух из них счи-
тали гермафродитами. Возчица фекалия Сашка, немолодая, низенькая,
говорила про себя "я был", "я ходил". В телогрейке и ватных штанах
пол ее определить было трудно. Одна моя приятельница знала лагер-
ное поверье: если плеснуть на гермафродита холодной водой, мужское
естество выйдет наружу. Она и проделала это в бане, окатила Сашу
из шайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144