в один запихали Педро, в
другой - его компаньона. В днищах проделали дырочки, чтобы ребята
не задохнулись.
С двумя этими чемоданами дипломат отправился в аэропорт. И
там выяснилось, что накануне изменился тариф: на оплату тяжелого
багажа у дипломата не хватило денег - нескольких рублей. Взять ва-
лютой в кассе побоялись, одолжить советские иностранцу никто не
решился. Ему предложили: берите с собой один чемодан, а второй мы
отправим завтра, когда ваши привезут деньги.
Так и сделали. Друг улетел, а чемодан с Педро остался. Его
поволокли в холодную камеру хранения - дело было зимой - и там ос-
тавили.
Педро забеспокоился: он замерз, затекли руки-ноги, хотелось
есть - а главное, непонятно было, что происходит. Стараясь сог-
реться, он заворочался; на шум пришел дежурный, чемодан открыли, и
всё выяснилось.
В те времена самолеты Аэрофлота летали с промежуточными по-
садками. Этот не успел долететь даже до Киева, как на борт посту-
пила радиограмма: проверить багаж. В Киеве сняли и второго бегле-
ца... Педро был приятным молодым человеком невысокого роста и с
пожизненным испанским акцентом. Петь в хоре это не мешало. Я с ним
мало общался: вскоре его куда-то увезли. Хотелось бы узнать, как
сложилась его судьба.
Из немцев самым интересным был дневальный нашего барака - од-

- 331 -

ноглазый летчик. И не просто летчик, а - говорили - знаменитый ас.
В отличие от алексеевского немца-дневального, летчик по-русски го-
ворил - с акцентом, конечно; немцу от акцента избавиться также
трудно, как испанцу.
- Лейвая зекцья, на завтр-р-рак! - выкликал он, возникая в
дверях с черной пиратской повязкой на глазу. - Пр-равая зекцья, на
завтр-р-рак!..
И с верхних нар прыгал застывший в позе Будды японский пол-
ковник. Прыгал, не меняя позы - просто взлетал в воздух, призем-
лялся в проходе - и шагал на завтр-р-рак.
Летчика однажды вызвал к себе другой полковник - начальник
ОЛПа Бородулин. Произошел такой диалог:
- Говорят, ты Гитлера видел?
- Видель.
- Что ж ты его не убил?
- А ты Шталина видель?
- Ну, видел.
- Зачем его не убиль?
И одноглазый ас из кабинета начальника прямиком отправился в
бур. Там он, возможно, встретился с еще одним летчиком - Щировым,
Героем Советского Союза. Тот из бура практически не вылезал, поэ-
тому я с ним лично знаком не был, о чем до сих пор жалею.
Лагерный срок Щиров получил за то, что обиделся на Берию.
Лаврентию Павловичу приглянулась красивая жена летчика, и ее дос-
тавили к нему на дом. Про то, как это делалось, написано и расска-
зано так много, что нет смысла вдаваться в подробности. Как прави-
ло, мужья бериевских наложниц шума не поднимали, а Щиров поднял.
Вот и попал в Минлаг. Он и здесь не унимался: о своем деле расска-

- 332 -

зывал всем и каждому, а как только в лагерь приезжала очередная
комиссия и спрашивала, обходя бараки: "Вопросы есть?" - Щиров не-
медленно откликался:
- Есть. Берию еще не повесили?
Его немедленно отправляли в бур, но ведь и туда время от пре-
мени наведывались комиссии с тем же обязательным вопросом. И вся-
кий раз Щиров выскакивал со своим:
- Есть вопрос! Берию не повесили?
Его били, сажали в карцер, но Герой не поддавался перевоспи-
танию.
Берию так и не повесили, но расстреляли - в 1953 г. И Щирова
немедленно выпустили из лагеря. Полковник Бородулин захотел побе-
седовать с ним на прощанье. Спросил:
- Надеюсь, лично к нам у вас претензий нет? Мы только выпол-
няли свой служебный долг.
- Претензий у меня нет, - ответил летчик. - Но я еще вернусь,
и ты мне будешь сапоги целовать.
Этому не суждено было сбыться: Бородулина перевели на Воркуту
и там он умер от инфаркта. Рассказывали подробности: какой-то зек
не поздоровался с ним, как предписывали лагерные правила ("не до-
ходя пяти шагов остановиться, снять головной убор и приветствовать
словами: здравствуйте, гражданин начальник!") Полковник разволно-
вался, стал кричать, топать ногами, и - "Hertz пиздец". Боюсь, что
это легенда. Красивой легендой оказался и слух, будто Щиров дейс-
твительно вернулся на Инту в составе "микояновской тройки" - разг-
ружать лагерь.*******)
Буром заведовал Владас Костельницкас. Такая же сволочь, как
наш Петров, и тоже в прошлом эмведешник. Но внешне - полная проти-

- 333 -

воположность своему каргопольскому коллеге. Литовец, профессорский
сын, он обладал вполне интеллигентной наружностью - был близорук и
носил очки с очень толстыми стеклами. Обладал он и тем прекрасным
цветом лица - белая кожа, нежный румянец - который, по нашему с
Юлием наблюдению, бывает только у ангелов или у людей, не знающих
угрызений совести (за отсутствием таковой). Костельницкас ангелом
не был: с садистическим удовольствием заливал пол в камерах бура
ледяной водой - чтоб сидели на нарах, поджав ноги; по малейшему
поводу надевал на своих подопечных наручники, избивал. При этом
всегда пребывал в превосходнейшем расположении духа: по деревянным
тротуарам ОЛПа ходил приплясывая и аккомпанируя себе на воображае-
мой губной гармошке. Срок у него был небольшой - три года, но и их
Владасу досидеть не удалось: его зарезали. Подозреваю, что земля-
ки; литовцы, как и бандеровцы, к минлаговским временам преврати-
лись в серьезную и хорошо организованную силу, можно даже сказать
- в тайную армию.
Собрав весь ОЛП в столовой, Бородулин произнес гневную речь:
- Враги убили советского офицера Костельницкаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144