Школы великолепны, там
по-настоящему учат, потому что это угодно монарху: он прагматически
благороден и не слишком жадничает. "Преступление" (понятие, означающее
нечто незаконное, в него входят и проституция, и азартные игры)
истребляется его лейтенантами: сам же он ни к чему не прикасается.
Большая часть всех так называемых "преступлений" совершается
организацией, иногда именуемой "Черной рукой", но в 1916 году она еще не
получила этого имени и не объявилась. Но именно из-за нее я опасаюсь
принимать пари на выборы; боюсь посягнуть на монополию какого-нибудь
политического лидера, какого-нибудь из помощников этого политикана;
подобный поступок может крайне неприятным образом сказаться на моем
здоровье.
Значит, буду заключать пари по местным правилам и держать язык за
зубами.
Респектабельный горожанин, обладающий красивым домом, садом,
посещающий церковь и имеющий счастливых детей, ничего этого не видит, и -
как я считаю - даже не подозревает, а еще меньше думает обо всем этом.
Город поделен на зоны с четкими, но ничем не помеченными границами.
Потомки прежних рабов обитают в зоне между приличной частью города и той
областью, где доминируют и обитают изгнанники общества, практикующие
занятия, подобные азартной игре и проституции. По ночам зоны смешиваются -
только по молчаливому согласию босса. В дневное время замечать нечего.
Босс поддерживает жесткую дисциплину и обеспечивает ее простыми мерами. Я
слышал, что у него лишь три незыблемых правила: улицы должны быть хорошо
вымощены, школы трогать нельзя, не следует убивать людей южнее
определенной улицы.
В 1916 году все это прекрасно срабатывало - но так оставалось
недолго.
Я должен остановиться, потому что договорился с фотостудией
Канзас-Сити и хочу попользоваться ее лабораторией частным порядком. А
потом я вернусь к своему делу, дабы вполне законным путем разлучать людей
с их долларами.
Клянусь в вечной любви, жду встречи. Л.
P.S. Видели бы вы меня в шляпе-дерби!

DA CAPO: III. МОРИН
Мистер Теодор Бронсон, он же Вудро Уилсон Смит, а также Лазарус Лонг,
покинул свои апартаменты на бульваре Армор и направил машину, маленький
фордик-ландо, на угол 31-й улицы. Машина осталась под навесом позади
ломбарда - ему как-то в голову не приходило оставить автомобиль на ночь на
улице. Не то чтобы Лазаруса смущала стоимость машины: он приобрел ее в
результате ошибки некоего оптимиста из Денвера, решившего, что двух тузов
и пары подобранных по масти карт, конечно, хватит против пары валетов.
Мистер "Дженкинс", по его мнению, блефовал. Так и было: у мистера
"Дженкинса" в рукаве находился еще один валет.
Зима была доходной, и весной Лазарус ожидал еще большего процветания.
Его догадки относительно потребностей военного рынка в определенных
товарах обычно оправдывались, а вложения были настолько велики, что редкие
ошибки не могли повредить ему, поскольку все остальные предположения
оказывались правильными. Он и не мог ошибиться, так как предвидел начало
подводной войны, понимая, что она вовлечет его страну в европейскую
схватку. Наблюдая за рынком, он оставлял себе время для прочих занятий:
иногда играл на бирже, иногда в карты. Биржа приносила ему скорее
удовольствие, карты же - деньги. Всю зиму он играл и там, и тут: его
простецкая приветливая физиономия, украшенная самым дурацким выражением,
заставляла всех принимать его за природного недотепу. Подобное впечатление
он старательно подчеркивал, стараясь одеваться, как деревенский подросток,
заявившийся в город.
Прочие завсегдатаи игорного дома Лазаруса не беспокоили, не тревожили
его карточные "механики" и "ясновидцы": он не нервничал и принимал те
ставки, которые ему предлагали, а потом вдруг "пугался" и выходил из игры,
прежде чем его успевали раздеть. Он наслаждался этим плутовством: легче и
приятней отбирать деньги у вора, чем выигрывать их у честного человека.
Сны его ничто не тревожило; Лазарус всегда выходил из игры первым, даже
когда слегка проигрывал. Но подобное случалось с ним редко.
Свои выигрыши он инвестировал па рынке.
Всю зиму под именем Реда Дженкинса он обитал в Ассоциации
христианской молодежи и не тратил почти ничего. Когда погода бывала очень
плохой, он сидел в номере и читал. Лазарус уже успел позабыть, какой
суровой может быть зима в Канзас-Сити. Однажды он видел, как упряжка
рослых лошадей пыталась затащить тяжелую телегу с Гранд-авеню на 10-ю
улицу. Пристяжная поскользнулась на льду и сломала ногу. Кость треснула со
звуком, похожим на пушечный выстрел. Лазарусу сделалось дурно. Ему
захотелось высечь кнутом возницу - почему этот дурак не поехал вокруг?
В такие дни лучше всего сидеть в комнате или в Главной публичной
библиотеке, которая находилась возле Ассоциации христианской молодежи. В
библиотеке хранилась не одна сотня тысяч настоящих книг, томов, одетых в
переплеты. Их так сладко было держать в руках. Книги влекли Лазаруса так,
что ради них он готов был забросить даже финансовые дела. В ту жестокую
зиму каждый свободный час он проводил со старыми приятелями: Марком Твеном
с иллюстрациями Дэна Берда, доктором Конан Дойлем, чудесной страной Оз в
описании королевского историка с цветными картинками Джона Р.Нейла,
Редьярдом Киплингом, Гербертом Джорджем Уэллсом, Жюлем Верном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246