Он прошагал позади них,
затем продолжил спуск в долину, как клочок бессильной ярости, безна-
дежно трепещущий на ветру.
Через некоторое время глухие стоны оползня за спиной стали зати-
хать. Он продолжал идти. Запах трав пытался отвлечь его, манил утихаю-
щий шум и темный, мягкий, тихий, сладостный покой соснового леса. Он
отверг их, прошел мимо отрывистым, механическим шагом. Тупая ярость
раздражала мозг, гнала все дальше. Снова!~ - кричал он сам себе. ~Каж-
дая женщина, которую я любил!... Как могло случиться такое дважды в
жизни?~
Он продолжал идти так, пока не прошагал почти целую лигу. Тогда
он заметил, что находится возле журчащего потока. Долина по обеим сто-
ронам ручья была изрезана оврагами. Он шел, внимательно осматриваясь
по сторонам, вдоль нее, пока не нашел заросший травой глубокий овраг,
из которого не была видна северная часть долины. Там он улегся на жи-
вот, чтобы поглодать старую кость своего оскорбления.
Прошло время. Тень наползала на долину по мере того как солнце
двигалось к вечеру. Сгущались сумерки, словно вытекая из щели между
скал. Кавинант перевернулся на спину. Сначала он с суровым удовлетво-
рением наблюдал, как темнота ползет по стене гор к востоку от него. Он
чувствовал, что испытывает желание остаться в обществе лишь ночи да
собственных утрат.
Но вот опять, с удвоенной силой, вернулось воспоминание о Джоан.
Это заставило его принять сидячее положение. Еще раз он обнаружил, что
удивляется жестокости своего заблуждения, той злобе, что разлучила его
и Джоан - для чего? ~Адский огонь!~ - выдохнул он. Сумерки заставили
его почувствовать, что он слепнет от переполнявшей его злости. Когда
он увидел Елену, идущую к нему по оврагу, она, казалось, шла сквозь
легкий туман проказы.
Он отвернулся от нее, попытался сосредоточить взгляд на слабеющем
свете, отбрасываемым заходящим солнцем на скалу к востоку от них; и
пока его лицо было обращено в другую сторону, она подошла, уселась на
траву у его ног. Он мог живо ощущать ее присутствие. Сначала она мол-
чала. Но когда он все еще отказывался встретиться с ее пристальным
взглядом, мягко сказала:
- Любимый. Я сделала для тебя статуэтку.
С усилием он повернул голову. Она наклонилась в его сторону с
многообещающей улыбкой на губах. Обе ее руки протягивали ему белый
предмет, казавшийся сделанным из кости. Он совершенно не обратил на
него внимания; его глаза впились ей в лицо, словно в своего врага.
Умоляющим тоном она продолжила:
- Это сделано из костей Мирхи. Я сожгла ее - чтобы оказать по-
следнюю честь, какая была в моих силах. Затем из ее костей я сделала
это. Для тебя, любимый. Пожалуйста, прими ее.
Он взглянул на скульптуру. Против воли она вызывала интерес. Это
был бюст. Сначала он показался слишком большим по размеру, чтобы быть
сделанным из кости лошади. Но затем он увидел, что четыре кости каким-
то образом были состыкованы вместе и сплавлены. Он взял фигурку из ее
рук, чтобы рассмотреть поближе. Его заинтересовало лицо. Черты были не
такими грубыми, как в другой костяной фигурке, виденной им. Оно было
худым, вытянутым, непроницаемым - пророческое лицо с волевым выражени-
ем. Статуэтка изображала кого-то знакомого, но он не сразу узнал лицо.
Затем, осторожно, словно боясь ошибиться, он сказал:
- Это Баннор. Или кто-то из Стражей Крови.
- Ты смеешься надо мной,- ответила она.- Я не настолько бездар-
на.- В улыбке ее было какое-то особенное удовлетворение.- Любимый, я
сделала тебя.
Его ярость медленно угасла. В конце концов, она была его дочерью,
а не женой. Она имела право на любой упрек, казавшийся ей справедли-
вым. Он не мог оставаться с ней злым. Он осторожно опустил бюст на
траву, затем нагнулся к ней и, как только село солнце, обхватил ее
обеими руками.
Она жадно приняла его объятие и на несколько секунд прильнула к
нему, словно обрадовавшись, что гнев прошел. Но постепенно он почувст-
вовал, как изменилась напряженность ее тела. Ее слишком страстная лю-
бовь, казалось, стала жестокой, почти назойливой. Какая-то натянутость
сделала грубыми ее руки, заставила ее пальцы сжать его, словно клешня-
ми. Дрожащим от страсти голосом она сказала:
- Ядовитый Клык уничтожил бы и это.
Он поднял щеку с ее волос, повернул ее так, чтобы было видно ли-
цо.
Взгляд ее глаз остудил его. Несмотря на слабый свет, они потрясли
его, словно погружение в ледяные воды северного моря. Странность ее
взгляда, необычайная его сила усиливались, концентрировались до тех
пор, пока ее глаза не стали выражением чего-то дикого и беспредельно-
го. Вселяющая страх мощь вырывалась из них. Хотя ее взгляд не был уст-
ремлен на него, он как сверло проходил через него, оставляя кровавый
рубец. Это было видение картины конца света. Он не мог придумать для
всего этого другого названия, нежели ненависть.

Глава 23. Знание
Этот взгляд вынудил его выкарабкаться из оврага, прочь от нее.
Ему удавалось с трудом удерживаться в вертикальном положении, он на-
кренился так, будто сильный ветер вынес его куда-то на мель. Он услы-
шал ее слабый вскрик: "Любимый!", но не мог обернуться. Видение заста-
вило его сердце дымиться как сухой лед, и ему было нужно найти место,
где он мог преодолеть боль и отдышаться в одиночестве.
На некоторое время дым застлал его рассудок. На бегу он налетел
на Баннора и отскочил от него, словно натолкнувшись на огромный валун.
Это столкновение удивило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193