Баннор вел его через уровни Твердыни, пока они не оказались так
высоко в горах, как он никогда не был раньше. Затем широкий проход,
которым они шли, повернул, и они появились неожиданно на солнечном
свете. Они вошли в широкий амфитеатр без крыши. Ряды каменных скамеек
шли по кругу, образуя чашу вокруг ровной центральной платформы, и за
последним рядом каменная стена поднималась вертикально на двадцать или
тридцать футов, заканчиваясь на поверхности плато, где горы встречают-
ся с небом. Дневное солнце сверкало в амфитеатре, омывая безжизненные
белые камни платформы, скамеек и стен теплотой и светом.
Когда прибыли Баннор и Кавинант, ряды сидений уже начали запол-
няться. Люди со всех мест Твердыни, включая фермеров, поваров и вои-
нов, и Лорды Тревор и Лерия с их дочерями прошли через различные от-
верстия в стене, чтобы разместиться по кругу чаши. Но Стражи Крови
сформировали одну отдельную группу. Кавинант грубо оценил, что здесь
их было около сотни. Это смутно удивило его. Он ранее никогда не видел
более чем два десятка харучаев в одном месте. После того как он немно-
го огляделся вокруг, он спросил Баннора:
- Скажи хотя бы, что это будет за пение?
- Стенания Лорда Кевина,- бесстрастно ответил Баннор.
Теперь Кавинант почувствовал, что понял. Кевин, кивнул он сам се-
бе. Конечно Стражи Крови хотели услышать эту песню. Как они могли не
быть остро заинтересованы в чем-либо, что могло помочь им понять Кеви-
на Расточителя Страны?
Это именно Кевин вызвал Лорда Фаула в Кирил Френдор, чтобы произ-
нести Ритуал Осквернения. Легенды говорили, что когда Кевин увидел,
что не может нанести поражения Презирающему, его сердце омрачилось от-
чаянием. Он слишком сильно любил Страну, чтобы позволить ей сдаться
Лорду Фаулу. И все же ему это было не по силам, он не мог защитить ее.
Разрываясь от невозможной дилеммы, он был вынужден совершить Ритуал.
Он знал, что развязывание этой беспощадной силы уничтожит Лордов и все
их работы, и опустошит Страну от начала до конца, сделает ее бесплод-
ной на долгие поколения. Он знал, что он умрет. Но он надеялся, что
Лорд Фаул умрет тоже, что когда наконец жизнь возвратится в Страну,
это будет жизнь, свободная от злобы. Он решил пойти на риск, а не до-
пускать победы Лорда Фаула. Он вызывал Презирающего присоединиться к
нему в Кирил Френдор. Он и Лорд Фаул провели этот Ритуал, и Высокий
Лорд Кевин Расточитель Страны уничтожил Страну, которую он любил.
Но Лорд Фаул не умер. Он ослаб на время, но выжил, защищенный За-
коном Времени, который заточил его на Земле - так говорили легенды.
Так теперь вся Страна и Новые Лорды попали под последствия отчаяния
Кевина.
Так что было не удивительно, что Стражи Крови хотели услышать эту
песню - или что Баннор попросил Кавинанта прийти и тоже послушать ее.
Размышляя об этом, Кавинант поймал голубой отблеск на противопо-
ложной стороне амфитеатра. Посмотрев наверх, он увидел Высокого Лорда
Елену, стоявшую у одного из входов. Она тоже захотела услышать эту
песню.
Вместе с ней был вомарк Трой.
Кавинанта потянуло присоединиться к ним, но не успел он превра-
тить свое желание в движение, как в амфитеатр вступил певец. Это была
высокая, блистательная женщина, одетая просто, в малиновую мантию, с
золотистыми волосами, которые искрились вокруг ее головы. Когда она
спускалась вниз на сцену, аудитория поднялась на ноги и молча привет-
ствовала ее. Она не отреагировала. Ее лицо было одухотворенным, как
будто она уже внутренне переживала свою песню.
Достигнув сцены, она не стала ничего говорить, делать какое-либо
введение, объяснить или идентифицировать исполняемую песню. Вместо
этого она встала в центре сцены, замерла на секунду, ожидая пока песня
снизойдет на нее, затем подняла лицо и открыла рот.
Вначале мелодия была скучной, сдержанной и неловкой - только с
намеком на укрытую в ней остроту и мучительность.
~Я был на острие Земли - Грейвин Френдор,
Чьи Огненные Львы,
Вздымали гривы ввысь, что пламенем полны,
Но все ж не выше, чем те горизонты,
Что были взгляду моему подвластны,
Конь-ранихин, который бьет копытом,
Не ведавшим подков с начала Века,
И скачет радостным галопом во имя моей воли;
Творения из железа - великаны,
Пришедшие из солнце порождающего моря
Ко мне на кораблях, таких же мощных,
Как большие замки, что вырубили замок мне
В массиве горном из сырой земной скалы
Как верности и преданности знак,
Вручную высеченный в вечном камне времени;
И Лорды, что трудятся под Смотровой
В поту, чтоб претворить в природе
Цель очевидную Создателя Земли,
Намеренье, понятное из силы,
Запечатленной в плоти и кости
Законом непреложным Сотворенья;
Возможно ль мне такую власть и славу,
Что не охватишь распростертыми руками,
Иметь - и устоять при этом
Лицом к лицу пред тем, кто Презирает,
И вовсе не испытывать испуга?~
Но затем песня изменилась, как будто певец открыла внутренние ре-
зервы, придала голосу больше резонанса. В высоких радужных переливах
песни она отбросила свои погребальные интонации - ярко выражая и под-
черкивая это таким количеством заключенной в себе гармонии, такими
возможностями для других аккомпанирующих голосов, что казалось, будто
с ней поет целый хор, использующий для этого ее же рот.
~Где сила, которая защитит
Красоту жизни от гниения смерти?
Сохранит правду чистой ото лжи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193