Они были невозможны, так же как восстановление нервов, которое
он почувствовал, когда эти события происходили вокруг или внутри него.
Его спасение заключалось в отказе принять невозможное.
Будучи изможденным и не имея никакой другой защиты, он лег в по-
стель и спал как убитый, без снов и в одиночестве.
Следующие две недели своей жизни он провел как бы в спячке. Он не
мог бы сказать, как часто звонил у него телефон, как часто люди ано-
нимно запугивали, или ругали, или очерняли его за то, что он осмелился
пройтись по городу. Он завернулся в бесчувственность как в одеяло и
ничего не делал, ни о чем не думал, ничего не узнавал. Он забыл свое
лечение и пренебрегал ВНК - Визуальным Надзором за Конечностями, дис-
циплиной постоянного самоконтроля, от которой, как сказали ему врачи,
зависела его жизнь. Большую часть времени он проводил в постели. А
когда был не в постели, он все равно фактически спал. Когда он пере-
двигался по своим комнатам, то часто задевал пальцами за края стола,
дверных косяков, спинок стульев, подставок, и потому у него постоянно
был вид старающегося стереть что-то со своих рук.
Это было как уход в укрытие - эмоциональная спячка или паника. Но
хищные крылья его самодисциплины непрерывно били по воздуху в тревоге.
Телефонные звонки стали яростнее и более агрессивно настроенными; его
немая безответность подстегивала звонивших, отрицая любое эффективное
высвобождение их враждебности. И глубоко внутри его дремоты что-то на-
чинало меняться. Чаще и чаще он просыпался с унылым впечатлением, что
видел сон о чем-то, чего потом вспомнить не мог, не осмеливался вспом-
нить.
Через две недели такой жизни его положение внезапно подтвердило
свое главенство над ним. Он впервые увидел сон. Был маленький костер,
несколько язычков, вне времени, места или ситуации, но какой-то чистый
и ясный. Пока он смотрел на него, он вырос в пламя, затем в большой
пожар. И он подкармливал этот огонь бумагой - страницами как написан-
ного и опубликованного бестселлера, так и нового романа, над которым
он работал тогда, когда была обнаружена его болезнь.
Это соответствовало действительным событиям: он сжег обе работы.
После того, как он узнал, что он - прокаженный, после того, как его
жена Джоан развелась с ним, забрала их маленького сына Роджера и уеха-
ла с ним из штата, после того, как он провел шесть месяцев в лепрозо-
рии, его книги показались ему такими слепыми и жалкими, такими разру-
шительными для него самого, что ему пришлось сжечь их и бросить пи-
сать.
Но теперь, наблюдая во сне огонь, он впервые почувствовал горе и
оскорбительность зрелища уничтожения работы, сделанной своими собст-
венными руками. Он проснулся, лежа подпрыгнул, широко раскрыв глаза и
вспомнив, и обнаружил, что продолжает ясно слышать хруст голодного
пламени.
Конюшни Джоан были в огне. Он месяцами уже не бывал там, где она
раньше держала лошадей, но знал, что в них не было ничего такого, что
могло бы само вызвать воспламенение. Это было актом вандализма, мес-
ти - вот что последовало за угрожающими телефонными звонками.
Сухое дерево горело яростно, разбрасывая куски себя в темном хао-
се ночи. И в этом пламени ему привиделось настволье Парящее, охвачен-
ное огнем. В памяти вновь всплыло тлеющее мертвое поселение на дереве.
Он ощутил себя убивающим пещерников, сжигающим их невероятной силой,
которая, казалось, вырывалась из белого золота его обручального коль-
ца.
~Невозможно!~
Он убежал от огня, бросился обратно в свой дом и включил везде
освещение, как будто свет электрических лампочек мог спасти его от бе-
зумия и тьмы.
Затравленно вышагивая по кругу в безопасности своей гостиной, он
вспоминал, что с ним недавно случилось.
Он пошел - ~гадкий, грязный прокаженный~ - в город из Небесной
Фермы, где жил, чтобы оплатить свой телефонный счет, заплатить лично
как утверждение своей человечности, противопоставленной враждебности и
отталкиванию от себя и черной благотворительности своих согорожан. Во
время этой акции он упал перед полицейской машиной - и обнаружил себя
в другом мире. В месте, которое не могло существовать, и до которого
он не мог бы добраться, если бы оно существовало; в месте, где прока-
женные возвращали себе здоровье.
Это место называлось "Страна". И жители ее обходились с ним как с
героем из-за его сходства с Береком Полуруким, легендарным Лордом-Ос-
нователем, и из-за его кольца из белого золота. Но он не был героем.
Он потерял свои два пальца не в битве, а в кабинете хирурга, они были
ампутированы из-за гангрены, причиной которой была его болезнь. А
кольцо ему было дано женщиной, которая развелась с ним, потому что он
был прокаженным. Ничто не могло быть менее заслуженным, чем вера Стра-
ны в него. И из-за того, что это было ложным положением, он повел себя
крайне неправильно, что заставляло его теперь извиваться от самобиче-
вания.
Конечно, никто из этих людей не заслуживал его нечестности. Ни
Лорды, защитники красоты и здоровья Страны, ни Сердцепенистосолежажду-
щий Морестранственник, великан, который был дружелюбен к нему, ни Эти-
аран, супруга Трелла, которая провела его через опасности в Ревлстон,
горный город Лордов, ни ее дочь Лена, которую он изнасиловал.
~Лена!~ - невольно вскрикнул он, стукая своими онемевшими пальца-
ми по бокам, когда шагал. ~Как я мог сделать такое с тобой?~
Но он знал, как это случилось. Здоровье, которое дала ему Страна,
изумило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193