Я находился там около двух месяцев. Не было времени,
чтобы как следует ознакомиться с игрой к о а н. Он
дал мне только один по-детски простой к о а н: <Какого
цвета ветер?>. Он, кажется, был удовлетворен, когда
вместо ответа я дунул ему в лицо.

Я снова в тупике. Просмотрел последние два пара-
графа и нашел их довольно искаженными и разрознен-
ными. Что-то сделает редактор. Сейчас я вижу, что эта
работа стремится стать книгой. Это искажаемое перво-
начальное намерение писать только для себя, разложить
себя по полочкам, исследовать свое курение и другие
сохранившиеся симптомы. К тому же я отступаю от истины

не только потому, что дважды поймал себя на грехе
упущения некоторых моментов, но, что более важно, я
начал колебаться, описывая живущих людей. Страх пре-
следования или что-то в этом роде. Ну, <что-то будет,
что-то будет>, как поет Эдит Пиаф.
Пока же это ожидание сделало для меня многое.
Моя первоначальная скука перешла в возбуждение.
Я пишу от трех до шести страниц в сутки или между
занятиями, или же ночью. Я стал скуп на время и часто
предпочитаю писать, чем лежать в лоджии. Мне нравится
показывать часть рукописи друзьям, и я получаю все
большее удовольствие от их откликов. Когда Тедди, моя
секретарша, заходит, чтобы сделать сообщение или при-
брать, она должна первая прочитать то, что я написал,
и дать свой отзыв. Из-за мобилизации от возбуждения
при написании я стал чувствовать себя лучше. Я получаю
все больше и отдаю все больше любви. Грязный старик
становится отчасти чище. Да и что я моту поделать,
если все больше и больше прелестных молодых и не
очень молодых девушек, а часто и те и другие, а также
мужчины обнимают и целуют меня?

Мое спокойствие, юмор и терапевтическое мастерство
возрастают. Интересно, в последние несколько лет я
больше не чувствую, что осужден на жизнь, а счастлив
и доволен ею. Я в тупике, потому что не знаю, буду ли
сейчас писать о своем умершем друге Пауле Вейсоне,
который был составной частью моего возросшего интереса
к Дзен, или же буду продолжать описание кругосветного
путешествия. Я наметил, что мое стремление писать ста-
новится все слабее и слабее, когда я упоминаю о Пауле.
Действительно, в его присутствии я всегда чувствовал
себя маленьким.

Пауль, если бы я мог сделать нечто большее, чем
просто вытащить тебя из помойного ведра! Если бы
только я мог вернуть тебя к жизни! Ты был твердым и
реалистичным, мудрым и безжалостным. В особенности
чрезмерно безжалостен в отношении к себе. Дисципли-
нирую себя сидением за Дзен, достигая яснейшего и
честнейшего мышления. Никаких компромиссов в прин-
ципах.

Ты был одним из немногих людей в моей жизни, к
которым я прислушивался. Даже если то, что ты говорил,
казалось в то время абсурдным. Я всегда закладывал
твое утверждение в свое пузо и давал ему созреть. Почти
всегда это приносило плоды. Его замечания не всегда
были критичными. Однажды он оказал мне огромную
поддержку. Я попытался схватиться с Хайдеггером, и
Пауль заметил: <Что тебе нужно от Хайдеггера? Ты бы
лучше сказал ему это при удобном случае>.

У Пауля и Лотты было самое поразительное супру-
жество. Он был гангстером, а она была тверда. Лотта
задавала самые неприятные вопросы со сладчайшей улыб-
кой. Лотта была приятной, мягкой и хорошей венской
поварихой, и Пауль набросился на нее с силой и любовью.

Я встретил Лотту после доклада, который я прочитал
в Обществе по развитию психотерапии на тему <Теория
и техника интеграции личности>. Она пришла и работала
со мной. Мы стали и до сих пор остаемся хорошими
друзьями.

Пауль, который занимался исследованиями рака, стра-
дал тяжелым неврозом навязчивых состояний. Он работал
в основном с Порой и стал очень хорошим и удачливым
психотерапевтом, особенно в случаях пограничных состо-
яний. Кроме гештальттерапии, он очень увлекался <дзен>,
несколько раз побывал в Японии и пригласил нескольких
монахов <дзен> приехать в нашу страну. Лотта жаловалась
на это вторжение в их ухоженный дом.

Вот почему я все более и более пленялся Дзен, его
мудростью, его возможностями, его внеморальной пози-
цией. Пауль пытался объединить <дзен> с гештальтте-
рапией. Я более стремился сосредоточиться на создании
приемлемого метода открытия этого способа выхода лич-
ности за пределы собственных границ для западного
человека. На это меня воодушевил Олдос Хаксли, который
назвал <гештальттерапиго> единственной психотерапевти-
ческой книгой, заслуживающей прочтения.

Мой визит в Японию был неудачен в отношении ма-
ло-мальских достижений в <дзен>. Это усилило мое
убеждение, что, как и в психоанализе, что-то должно
быть в нем неверным, раз требуются многие годы и
десятилетия, чтобы в конце концов не найти ответа.

4 ф. Перля и др. у1

Самое лучшее, что можно сказать по этому поводу -
это то, что психоанализ воспитывает психоаналитиков, а
учение Дзен - монахов <дзен>.

Ценность обоих - увеличение осознания и освобож-
дение возможностей человека - подтверждается: эф-
фективность обоих методов отрицается. Они и не могут
быть эффективными, потому что они не сосредоточены
на полярности-соприкосновении и далеки от ритма жизни.
Вчера мне совсем не хотелось писать. Я отдал первые
страницы этой главы Каю для перепечатки. После этого
я почувствовал пустоту, нечем руководствоваться, нечем
заполнять пустоту, ничто.

Тысяча пластиковых цветов
Не заставят цвести пустыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167