Дыхание ее становилось
тяжело, она, казалось, ничего не понимала.
Ц На свадьбе! Кто женился?
Ц Да Прохор же Васильевич, говорю я тебе.
Ц Голубушка! как женился? когда?
Ц Чай, уж недели две. На дочке Селифонта Михеевича… хорошо бы, кажись, да т
ак, что-то не по сердцу; а тут еще такой случай… Что с тобою, мать моя?
Ц Ох, закружилась что-то голова, Ц проговорила черница, надвинув на лиц
о черный платок, которым покрыта была ее голова. Ц Господи, господи, согр
ешила я перед тобою! Ц воскликнула она невольно.
Ц Испей, мать моя, водицы… Что, али сильно ломит голову?
Ц Ох, болит, болит!… мочи нет!
Ц Бедная! приляг!
Ц Ох, нет!… Что тут об себе думать!… Ваш больной-то, чай, умирает… Вот, снеси
ему просвирку… скажи, что за его здоровье вынута… снеси, пожалуйста!
Ц Ладно, ладно; да ты-то тут не умри! Ц сказала испуганная Ивановна.
Ц Ах, нет; у меня так это бывает…
Ц То-то! пустишь чужого человека в дом, да после и валандайся; добро бы я х
озяйка была, а то что!…
Ц Не бойся, пожалуйста; я говорю тебе, что это так у меня; вот и прошло… Ох, д
а как же я люблю ходить за больными; я бы походила и за вашим…
Ц Уж где тебе; ты и сама-то, вишь, слабая какая.
Ц Бог дает силы и слабым на добрые дела… Право, я бы походила за вашим бол
ьным… что-то так сердце говорит, что я бы ему помогла… молитвой помогла бы
.
Ивановна посмотрела с участием на черницу.
Ц Да, хорошо, хорошо, Ц сказала она, Ц я вот пойду скажу Анисье Семеновн
е. Она еще и рада будет; истомилась бедная; сколько ночей не спала.
Ивановна, взяв просвирку, пошла наверх, а черница, оставшись одна в горенк
е, залилась горькими слезами, припав к столу. Ей так хотелось выплакать не
одно только горе, а душу; но едва послышались шаги Ивановны, она встрепену
лась и отерла слезы.
Ц Пойдем к Анисье Семеновне, Ц сказала Ивановна, Ц она еще как рада, сам
а все думала пригласить сиделку, да некого было.
Ц Ах, пойдем, Ц проговорила тихо черница, Ц я хоть век просижу подле бол
ьного, у меня сна совсем нет.
Вслед за Ивановной она пошла наверх. Анисья встретила ее в девичьей и ист
омила расспросами.
Ц Ну, как же я рада, что нашелся такой добрый человек, как ты! Пойдем к боль
ному. Он забылся… тихохонько!
Входя в роскошный покой, где лежал Прохор Васильевич, черница, видимо, сод
рогнулась. Подойдя к постели больного, она схватилась за кровать, и взор е
е, как прикованный, остановился на нем.
Ц Сядь, сядь, милая, Ц повторяла Анисья и наконец насильно взяла ее за ру
ку и посадила подле себя на стуле.
Ц Ах, потише говорите, он уснул, Ц сказала черница.
Ц И то шепотом говорю, Ц отвечала Анисья, Ц какая ты осторожная.
И Анисья начала снова расспросы про то, про ce, откуда, куда, где бывала, что в
идела. Бедная черница как будто перезабыла все и отвечала рассеянно.
Ц Э, какая ты неговорливая, Ц сказала Анисья, начиная уже дремать, Ц фу,
какая здесь духота!
Ц Вы бы пошли уснуть, Анисья Семеновна, я посижу.
Ц Ладно; да ты не заснешь? Сажала я в прошлые ночи Дуняшу да Машу, куда! Тол
ько отвернись, они уж и спят.
Ц Нет, я не усну.
Ц А как же быть-то, как он проснется да испугается тебя?
Ц Не испугается, отчего же испугаться? Ц проговорила черница.
Ц Как не испугаться: чужая женщина, вся в черном; хоть с головы-то сняла бы
ты шапочку-то свою.
Ц Я сниму.
Ц Ну, ладно; смотри, как проснется, позови меня, я в девичей лягу.
Анисья вышла. Черница сбросила с головы платок и шапочку, упала на колена
перед образами, и, заливаясь слезами, молилась.
Когда душа загорается во взорах и выступает на уста молящейся женщины, в
згляните тогда на нее и сами молитесь.
После долгой молитвы она прислушалась вокруг, встала, подошла к кровати,
сделала движение, чтоб прикоснуться к больному, но, казалось, не смела, боя
лась нарушить его сон.
Ц Прохор Васильевич! Ц произнесла она тихо и повторила несколько раз.

Больной вдруг вздрогнул, очнулся и устремил на нее глаза.
Ц Tс! Не пугайся, это я, твоя Лукерьюшка, узнаешь ли ты меня?…
Прохор Васильевич приподнялся, протянул к ней руки, но ни слова. Казалось,
чувства его снова помутились.
Ц О, господи, что я сделала! Ц проговорила Лукерья Яковлевна, и она обхва
тила руками своего мужа.
Ц Лукерьюшка! Ц проговорил он, наконец.
Ц Узнал, узнал меня! Дай же мне теперь выплакаться! Ц произнесла она, зад
ушив голос, и зарыдала.
Ц Что ты плачешь? Ц сказал Прохор Васильевич после долгого молчания.
Ц Tс, тише, тише!… да! я плачу… ты забыл меня!… ты… Она не могла продолжать.
Ц Я забыл? Нет!…
Ц Тебя женили на другой!… Погубил ты меня!…
Ц Ox, не говори!… Неправда!…
Ц Как неправда?
Ц Неправда! я все тебе скажу… О, господи!… Лукерьюшка! уйдем отсюда… я бою
сь тятеньки; я боюсь на него смотреть… уйдем отсюда!
Ц Уедем, уедем, куда хочешь!… Да как же это, говорят, что ты женился…
Ц Ох, не говори теперь… уйдем поскорей!…
Ц Куда ж теперь идти, как идти? Прохор Васильевич задумался.
Ц Как уйти? Ц повторила Лукерья Яковлевна, Ц ты еще болен…
Ц Как-нибудь, Лукерьюшка.
Ц Да как же?
И задумались они оба, и ничего не могли придумать.

II

В гостеприимном караван-сарае, находящемся на перепутье из театра в соб
рание, есть тьма отделений, номеров, номерков, приютных для приезжих, прое
зжих, для скитальцев и путешественников, для странников вообще и для стр
анников в особенности, для хаджей и даже для пилигримов с блондовой боро
дкой.
Одно из отделений этого караван-сарая только что занял какой-то приезжи
й:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223