…
Только что вошел Дмитрицкий, жиды в один голос начали высчитывать свои т
овары.
Ц Ну, что у вас есть, показывай, Ц сказал он, садясь на диван.
Жиды полезли на него толпой, давят, толкают друг друга; крик страшный. «Сук
но седанское, пане! какого цвету прикажет пан? Полотно голландское! Перча
тки, пан, французские! Платки, пан, материи разные, атлас, бархат, тафта!… Пер
чатки, пан: какую прикажет пан вырезать?… Ситцы!… Колечко пану?… цепочки, с
ерьги брильянтовые!»
Ц Вон! Ц крикнул Дмитрицкий. Все вдруг умолкли.
Ц А что ж пану угодно? Ц вызвался Соломон.
Ц Молчать!… Ты! показывай серьги брильянтовые!… Скверные!…
Ц А вот зе лучше! работа какая! брильянты с бирюзой.
Ц Гадкие! что стоют?
Ц Дешево, пан, для пана триста червонцев.
Ц Сто хочешь?
Ц Да помилуй, пан, как это можно покупать такую дрянь! им вся цена десять к
арбованных! Камни фальшивые! Ц вскричал Черномский.
Ц Тебя спрашивают? Ц прикрикнул Дмитрицкий.
Ц Пан только деньги бросит; у меня есть брильянтовые серьги, я пану уступ
лю их за сто червонных, не такие, Ц сказал Черномский.
Ц Свои подаришь сам невесте… Это что, мундштуки? что этот стоит?
Ц Двадцать червонных.
Ц Десять.
Ц Ах ты, свента матка Мария! Это композиция!
Ц Мне все равно, композиция или янтарь, я покупаю, что мне нравится.
Ц У пана денег много! пану деньги нипочем! пан их не наживал трудом!
Ц Ни трудом, ни мошенничеством: по наследию достались; и потому молчи! Чт
о это, шали? Показывай.
Ц Аглецкие, самые лучшие! бур де су а
[95] Сорт шелковой материи (франц.).

!
Ц Что голубая?
Ц Пятьдесят червонных.
Ц Дорого! возьмешь и половину.
Ц Видно, пан знает толк, Ц сказал Черномский, ахнув, Ц сшивная, середина
от старой дрянной шали, девки носят! Возьми, пан, за эту цену мою тибетскую.

Ц Пустяки! Ты свою подаришь сам невесте; а эту я подарю ей.
Ц Чтоб моя невеста носила такую поскудную шаль! фи!
Ц Не хочешь? Ну, так я подарю ей турецкую, выпишу из Одессы.
Ц Турецкую пану! у меня такая турецкая… Дз, эх! Ц вскричал жид и, оставив
свой узел и шали, разложенные по полу, схватился за шапку и побежал вон.
Ц У пана много денег, что пан так бросает их! Ц сказал Черномский с страд
альческим выражением лица, как будто у него жилы тянут.
Ц А тебя кто просит сожалеть о моих деньгах?
Ц Нельзя, пане, нельзя не жалеть; деньги не легко достаются.
Ц Потом и кровью: оттого-то ты такой худой и бледный. Трудно переводить д
еньги из чужого кармана в свой! Вели-ко подать мне бутылку шампанского Ц
я выпью за твое здоровье,
Ц Пану шутки!
Ц Вот, васе сиятельство! вот настоящая турецкая! Ц вскричал запыхавший
ся жид, вбежав в комнату с новым узлом.
Ц Показывай!
Ц Ганц фейн
[96] Верх красоты (евр.).
! Дз-эх! вот шаль! у султана турецкого нет такой!
Ц Что стоит?
Ц Пятьсот червонных; только десять червонных и наживаю барыша.
Ц Я тебе дам за нее…
Ц Пан! Ц вскричал Черномский, Ц для бога, позволь мне торговаться и пок
упать пану! Пан не знает толку в товарах!
Ц А тебе-то что?
Ц Не могу! панья матка бога, не могу!
Ц Ну, изволь, покупай!
Ц Что просишь ты за шаль? а? Ц спросил Черномский, уставив глаза на жида.

Ц Пятьсот червонных.
Ц Берешь восемьдесят?
Ц Пан покупать не хочет, Ц сказал жид, складывая шаль.
Ц Тут тебе ровно десять червонных наживы.
Жид, ни слова не говоря, сложил шали в узел, укрутил его тесьмой, взвалил на
плечи и сказав… «прощайте, пане!» вышел.
Ц Ты с ума сошел, вместо пятисот даешь восемьдесят! Мне шаль нравится, я д
ам ему двести пятьдесят червонных.
Ц Завтра шаль будет у пана за семьдесят пять червонных. Не хотел брать де
сяти барыша, Ц возьмет пять.
В тот же день жид пришел снова.
Ц А что ж, пане, «шаль? Деньги нужны, в убыток продаю; извольте, беру четыре
ста червонных.
Ц Восемьдесят.
Ц Триста пятьдесят, угодно?
Ц Ни копейки.
Ц Ну! будь пан так счастлив! отдаю за триста! И жид хотел развязывать узел.

Ц И не хлопочи! Больше восьмидесяти сегодня не возьмешь, а завтра отдашь
за семьдесят пять.
Ц Пану не угодно покупать? Ц сказал жид; долго завязывал узел и, наконец,
ушел.
Через час явился снова, сбавил цены на половину.
Через час снова пришел и, положив шаль на стол, сказал:
Ц Эх, что делать! Пан такой счастливый! Уж я знаю, что пан сам что-нибудь пр
ибавит.
Ц Как же это ты, жид проклятый, Ц сказал Дмитрицкий, Ц запросил пятьсот
червонных, а отдал за восемьдесят?
Ц А что ж, я виноват, Ц отвечал жид, Ц коли нет счастья!

III

Дмитрицкий давно не был на родине, в славном Путивле, где некогда на город
ских забралах горько плакала Ярославна, молилась ветру, чтоб он вздул па
руса милого друга Игоря Всеволодовича на обратный путь из стран половец
ких; молилась Днепру, чтоб он взлелеял на себе насады (корабли) его, молила
сь тресветлому солнцу, чтоб оно не палило в безводном поле жаждою дружин
у храброго князя
[97] Здесь Вельтман излагает своими словами песенный плач Ярославны
Ц героини из древнерусской повести «Слово о полку Игореве».
.
Но этой ограды Путивля, с которой Ярославна встречала взорами своего мил
ого князя, давно уже и следа нет. И тут, как и везде, давно русские терема и с
ветлицы стали щебнем, а жизнь черноземом Ц до материка не дороешься.
Тетка Дмитрицкого, Дарья Ивановна, была замужем за мелким чиновником, ко
торый волею божиею помре, оставив ей и дочери Наташеньке в наследие мале
нький домик. С этого домика Дарья Ивановна получала около трехсот рублей
, а иногда и поболее доходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223