Ц А кто ж ее знал, сударь; как отгадать: ведь не поймешь ее; явилась сюда бо
г знает откуда; смотрит свысока, словно настоящая госпожа, распоряжается
и барином и всем барским… а тут вдруг: на! пьфу! черт с тобой! ничего мне не н
адо!… Как тут понять-то что-нибудь?
Ц Нет, брат Борис; это скорее были причуды самого Платона Васильевича.
Ц А бог его знает! И его-то вот с некоторой поры не поймешь: все пошло у нег
о на иностранный манер.
Ц Послушай же, Борис; ты не проговорись Платону Васильевичу, что она уеха
ла, избави боже! Он не в таком положении. Я его подготовлю к этой новости: ин
аче он не перенесет.
Ц Слушаю, сударь; мне что говорить.
Доктор пошел к старику, который, казалось, дремал и старался переломить д
ремоту.
Ц Что? как здоровье Саломеи Петровны? Ц спросил он. «Он в бреду», Ц поду
мал доктор. Ц Ей лучше; но нужно, чтоб никто не беспокоил ее.
Ц Слава богу!… А я могу теперь навестить ее?
Ц О нет! невозможно: это взволнует ее, и припадок может возобновиться.
Ц Припадок? У ней припадки?… Ах, боже мой, что ж это мне не сказали? Какие пр
ипадки?…
Ц Нервические; это, впрочем, ничего.
Ц Может быть, от горьких воспоминаний… потеря родителей… и другие несч
астия; она много перенесла несчастий!… Я это все знаю, хоть она и старается
скрывать… я все знаю!
Ц Вы засните, Платон Васильевич, не принуждайте себя бодриться: это не хо
рошо, это вас расслабит… Вот вам, через час по порошку… Вы теперь прилягте
…
Ц Прилягу, прилягу… теперь я спокойнее, Ц отвечал Платон Васильевич.
Доктор прописал рецепт, наставил Бориса, когда и как давать лекарство ба
рину, и уехал.
Платон Васильевич прилег; казалось, уснул.
Ц Слава тебе, господи! Ц сказал Борис, выходя. Но вдруг снова звонок.
Ц Ах ты, господи! Что еще там? Ц крикнул опять Борис. Ц Чего изволите?
Ц Борис!… Что? Как здоровье Эрнестины Петровны?
Ц Да ведь сам доктор сказал вашему превосходительству, что гораздо луч
ше.
Ц Лучше? Ну, слава богу!… Ц проговорил Платон Васильевич, Ц слава богу!…
Ц повторил он, Ц я усну… истомился немножко. А ты, Борис, наведайся… и чут
ь что-нибудь Ц тотчас же разбуди меня… слышишь? Тотчас же!
Ц Слышу, сударь.
Ц То-то.
Проговорив это, Платон Васильевич в самом деле уснул крепким сном.
Ц Слава богу! Ц повторил опять и Борис, Ц сосну и я… мочи нет!… Ну уж, была
тревога!… Экая вещь! Смотри, пожалуй, в генеральши не пошла!… Вот казус! Гор
дыня какая! Пава!… Добро бы госпожа была… а то что?… Ну, да черт с ней!… и гене
ралу спокойнее будет; да и мне… а то, поди, бегай да докладывай… что? как?…
Рассуждая таким образом, Борис, в надежде, что избавился от хлопот справл
яться о здоровье мадамы, сладко задремал, еще слаще заснул; вдруг Ц динь-
динь-динь!
Ц Ах ты, господи! Что там еще?… Ц Чего изволите?
Ц Борис! Что? как здоровье?… Ц проговорил Платон Васильевич, приподнима
я голову.
Ц Владыко ты мой, царь небесный!… Да долго ли это бу-дет!… Да помилуйте, до
лго ли это будет? Ц повторял он на другой день, на третий, на четвертый, на
пятый, на десятый, док-тору, Ц долго ли мы будем обманывать барина?
Ц Что ж делать, любезный! На этом обмане висит его жизнь, как на волоске.
Ц Ох, уж вы, господа! Ц проговорил Борис с сердцем.
Ц Ну, скажи ему, убей его, Ц сказал доктор.
Ц Господи, да что вы это! Что я за злодей своему барину!… Мне что: пилюли-то
давать через час, не легче, все равно десять раз барин спросит: «Не пора ли?
» Ц да десять раз сам побежишь посмотреть на часы… Что ж будешь делать: на
ше дело холопское; благо уж теперь в дом-то тысячу раз на день не побежишь
справляться, здорова ли. Позвонит барин, спросит: что? как?… Ну, сказал, что л
учше, дескать, ваше превосходительство, да и кончено.
Ц То-то же, сам ты умная голова, да и сердце-то у тебя доброе, Ц сказал док
тор.
Ц А с чего ж ему и злым-то быть? ведь что ж, если подумаешь: все люди, все чел
овеки… прости, господи, согрешения вольные и невольные.
Этим здравым рассуждением кончились жалобы Бориса на тяготу докладыва
ть барину тысячу раз на день об одном и том же. Ему стоило только понять, чт
о для здоровья Платона Васильевича звуки: «Слава богу, получше» Ц замен
яли самые благотворные пилюли.
Таким образом, предоставив Платона Васильевича заботам и попечению иск
усного доктора и верного слуги, мы обратимся к Чарову.

II

На другой день после полученного от Эрнестины де Мильвуа пригласительн
ого письма знакомые и приятели Чарова выбили всю мостовую у подъезда его
дома, поминутно останавливаясь с вопросом: а что, дома Чаров? Ц «Никак не
т-с!» Ц отвечал всем швейцар. На третий день этот ответ заменился более п
оложительным: «не принимает-с, нездоровы».
Ц Что с ним сделалось?
Ц Не могу знать-с.
Прошло несколько дней. Дом Чарова как будто обратился в кокон червя в чел
овеческом образе.
Посмотрим, как он там изменяется в бабочку.
Вот он в кабинете, развалился на диване и жжет сигару. Не и духе. Но язык его
как будто развязался, во всех членах какое-то движение, глаза смотрят не н
аружу, а внутрь.
Ц У у-родина! Ц бормочет он сердито, Ц навязал себе на шею воплощенную
добродетель!… Недотрога, sensitive
[231] Недотрога (франц.).
проклятая!…
В гостиной послышался звук рояля. Меланхолические аккорды как будто пот
рясли душу Чарова. Он вскочил, бросился из кабинета прямо в гостиную к роя
лю.
Ц Эрнестина! Ange
[232] Ангел (франц.).
!… помиримся!
Ц Я с вами не ссорилась; к чему же мир?
Ц Ты такая странная!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223