а если не век, так какая-нибудь особенная причи
на?
Домна Яковлевна не успела еще обдумать ответа, как появился ее муж с буты
лкой в руках перед взводом лакеев и девочек, которые торжественно несли
подносы, судки, блюда, блюдечки и все, что могло относиться к завтраку.
Ц Покорнейше просим, дорогой гость! Ц сказал он, распоряжаясь уставкой
всего на стол и наливая кюммелю.
Дмитрицкий не заставил повторять просьбы.
Ц А ты что ж, душа моя? Ц сказал Кумин жене своей, Ц ты что-нибудь бы скуш
ала?
Ц Ах, подите! Ц проговорила Домна Яковлевна, которая держала уже перед
носом какую-то тетрадку и, прищурясь, всматривалась в написанное.
Ц Как она у меня пишет стихи, Василий Павлович, если б вы знали, Ц продолж
ал Кумин, поднося старому товарищу шампанского, Ц извольте-ка выкушать!
… каково?
Ц Я еще ничего не прочитала, а ты уж хвалишь! Ц проговорила Домна Яковле
вна, читая что-то про себя.
Ц Я что-то читал ваше в печати. Кажется, поэма? Позвольте… начинается:

«В одной из деревень губерни
и Тамбовской…»

Ц Неужели? напечатано? Ц вскричал Кумин.
Ц Ах, я и сама не знала, что уже напечатано, Ц сказала, вспыхнув от удовол
ьствия, Домна Яковлевна, Ц я давно послала в «Библиотеку для чтения»… и т
олько теперь напечатали! Какая неисправность! Поезжай, пожалуйста, Петр
Фадеевич, достань «Библиотеку».
Ц Сейчас, сейчас; кстати, мне надобно ехать отыскать их бумаги и вещи…
Ц В котором номере помещена моя поэма?
Ц Не припомню, Ц отвечал Дмитрицкий, Ц но мне кажется, что она помещена
не в «Библиотеке для чтения», а в каком-то другом месте.
Ц Где же?… Это удивительно! Пожалуйста, припомните!
Ц Право, не припомню.
Ц Петр Фадеевич, надо пересмотреть все журналы! я съезжу сейчас же сама в
книжную лавку!…
И Домна Яковлевна крикнула, чтоб скорее подали ей шляпку и манто.
Ц Помилуй, душа моя, мне надо самому сию минуту ехать, отыскать их бумаги
и вещи… по горячим следам…
Ц Я сию минуту ворочусь, успеете, Ц проговорила торопливо Домна Яковле
вна, надевая шляпку.
Ц Помилуй!… Мне никак теперь нельзя дать тебе лошадей!… Мне самому нужно!

Ц Пустяки, пустяки!… Подавай манто!
Ц Нет уж, ей-богу, извини! Ц крикнул Кумин, схватив фуражку, Ц пропадут и
х бумаги и вещи… я отвечаю!… мне будет беда!…
Ц Это ужас! это ни на что не похоже! Ц вскричала Домна Яковлевна вне себя
и, сорвав с себя шляпку, сбросив манто на пол, она кинулась в другую комнат
у, хлопнула дверьми, но вопли ее раздались по всему дому.
Ц Хм! Ц произнес, смутясь и испугавшись, Кумин, Ц если б вы знали, какая о
на прекраснейшая женщина! С какими чувствами, если б вы знали!… Но вот толь
ко слово скажи не так насчет стихов Ц просто беда! Скажи чуть-чуть серьез
но, что, «пора обедать, душа моя! ты записалась!» ну и беда: вспыхнет, в слезы,
в упреки: и житья-то нет, и убийца-то я здоровья ее, и губитель таланта, и бог
знает что… бац в постель! Вот тебе и пора обедать!… И понять не могу… жалос
ть! Ну, как тут иногда не скажешь: черт бы драл эти стихи!… А только скажи это
Ц да и посылай за доктором.
Ц Зачем же говорить такие вещи? Ц сказал Дмитрицкий, выслушав жалобы Ку
мина.
Ц Да нельзя; как можно остеречься на каждый час? Сам иногда в досаде; намо
ют голову, проголодаешься как собака, приедешь домой, а тут, бог ее знает, к
акая-то особенного рода чувствительность!… Например, теперь: мне надо то
ропиться ехать отыскать ваши бумаги и вещи, так нет! брось все! Сами вы вид
ели.
Ц Что ж делать! домашнее спокойствие дороже всего, Ц сказал Дмитрицкий.

Ц Да как же быть-то, почтеннейший мой?
Ц Жена ваша поэтическое существо, с ней нельзя обходиться, как с простой
женщиной.
Ц Кто ж говорит, я это очень знаю, это и по ее комплекции видно; да как же бы
ть-то?
Ц Как быть? Я вам сказал, что домашнее спокойствие дороже всего; сохраняй
те ее спокойствие, угождайте, предупреждайте все желания, окружите ее ли
тераторами, поэтами, напечатайте ее стихотворения, и тогда известное дел
о: больше будет шуметь в свете, меньше будет шуметь дома.
Ц Ой, ой, ой, Ц проговорил в раздумье Кумин. Ц Оно конечно: женщина необы
кновенная, сочиняет на удивление, могла бы блистать в свете… Да угоняешь
ся ли за людьми?… Когда мне заниматься всем этим? то на следствие, то туда, т
о сюда… Однако ж, кажется, она поуспокоилась. Я съезжу поскорей… я сейчас в
орочусь…
Кумин поскакал для розыска бумаг и вещей Дмитрицкого, а Дмитрицкий пошел
в отведенную ему комнату.
Ц «Странная вещь, непонятная вещь!» Ц проговорил он, прилега
я на диван. Ц Однако ж все это и глупо и скучно или, лучше сказать, чересчур
замысловато, так, что концов не найдешь!… Очень нужно было судьбе спасать
меня, чтоб после не знать, куда деваться со мной!… Сам я и не пошевельнусь: в
се надоело!… ни шагу! что угодно судьбе и людям, то пусть со мной и делают!…

И в самом деле, Дмитрицкий отложил попечение заботиться о себе. Преравно
душно слушал он отчаяние Кумина, который после неоднократных поисков об
ъявил ему с ужасом, что ни вещей его ни бумаг нигде не отыскивается; что он
не знает, как теперь быть, что просто Ц беда!
Ц Ничего, Ц отвечал Дмитрицкий, Ц как-нибудь обойдется.
Ц Да, обойдется!… За вещи мне придется платить; а насчет пропавших бумаг
надо напечатать объявление в газетах.
Ц Платы мне вашей не нужно; но со мной-то что вы будете делать, если век не
найдутся мои бумаги? Ц спросил Дмитрицкий.
Кумин пожал плечами.
Ц Надо вам будет донести начальству, что вот так и так потерял аттестат,
вам вышлют другой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223