Что
ни говори, после оргазма котелок у него варит очень даже неплохо. Короче, н
адо расправиться со всей этой тягомотиной, чтобы поскорей трахнуть Мэри.

Наконец он оборачивается, первый раз с тех пор, как начал писать. Отец Джон
и мистер Дркх сидят совершенно ошалевшие.
Ч Давайте я просто покажу! Ч кричит Уотерхауз и, не оглядываясь, выбегае
т из комнаты. В церкви он шагает к консоли, сдувает с клавишей перхоть, вкл
ючает главный рубильник. Где-то за ширмой начинает урчать электромотор,
инструмент стонет и жалуется. Пустяки, это можно будет заглушить. Он осма
тривает регистры, уже зная, что у этого органа есть, потому что слушал и ра
складывал на составляющие. Начинает дергать за ручки.
Сейчас Уотерхауз покажет, что Бах может звучать хорошо даже на органе ми
стера Дркха, надо только подобрать тональность. Как раз когда отец Джон и
мистер Дркх на полпути к алтарю, Уотерхауз вскакивает на старого конька,
токкату и фугу ре минор, с листа транспонируя ее на полтона вниз, потому чт
о (согласно очень элегантным выкладкам, пришедшим ему в голову, пока он бе
жал по проходу между скамьями) именно так ее стоит исполнять на этом иска
леченном инструменте.
Транспонировать поначалу трудно, и Уотерхауз хватает несколько фальши
вых нот, но постепенно приходит легкость, и переход от токкаты к фуге он иг
рает на огромном подъеме. Сгустки пыли и залпы мышиных экскрементов летя
т из труб, когда Уотерхауз включает целые ряды, не используемые десятиле
тиями. Среди них много тяжелых язычковых регистров; Уотерхауз чувствует
, как пневматика напрягается, чтобы обеспечить беспрецедентную потребн
ость в мощности. Пыль, выдутая из забитых труб, висит в воздухе, и свет витр
ажа наполняет хоры лучистым сиянием. Уотерхауз несколько раз промахива
ется по педалям, сбрасывает кошмарные ботинки и начинает ходить по ножно
й клавиатуре, как в Вирджинии, босиком. Траектория басовой партии прочер
чивается на педалях полосками крови из лопнувших волдырей. У органа чудо
вищные тридцатидвухфутовые язычковые трубы на педальном регистре, уст
ановленные, вероятно, нарочно, чтобы позлить Внешних йглмцев через улицу
; когда они звучат, дрожит земля. Никто из прихожан их отродясь не слышал, н
о Уотерхауз использует вовсю, взрывая могучие аккорды, как залпы из боль
ших орудий линкора «Айова».
Всю службу и потом, пока шла проповедь, он думал не как трахнуть Мэри, а как
починить орган. Он вспоминал инструмент в Вирджинии, как регистры обеспе
чивают доступ воздуха к разным рядам труб и как клавиши заставляют звуча
ть все открытые регистры. Сейчас орган целиком у него в голове. Когда он, г
рохоча, подходит к следующей цифре, крышка его черепа приподнимается и в
нутрь изливается рассеянный красный свет. Внезапно весь механизм предс
тает как в разрезе и тут же преображается в немного другую машину: электр
ический орган с рядами вакуумных трубок и реле. Теперь у него есть ответ н
а вопрос Тьюринга, как закопать двоичные данные в думающую машину, чтобы
их потом можно было отрыть.
Уотерхауз знает, как сделать электрическую память. Надо сейчас же написа
ть Алану!
Ч Простите! Ч говорит он и выбегает из церкви, по пути задевая плечом ми
ниатюрную девушку, которая завороженно слушала его игру. Только через не
сколько кварталов он осознает две вещи: что идет по улице босиком, и что де
вушка Ч Мэри сСмндд. Надо будет когда-нибудь вернуться, забрать ботинки
и, может быть, ее трахнуть. Но все по порядку!

ДОМ

Рэнди открывает глаза. Ему снилось, что он едет на машине по Южно-Тихоокеа
нскому шоссе и тут что-то случается с управлением. Машину занесло сперва
влево к вертикальному обрыву, потом вправо к отвесной пропасти над бьющи
ми о скалы волнами. Огромные глыбы преспокойно катились через шоссе. Маш
ина не слушалась; остановить ее можно было, только открыв глаза.
Он лежит в спальном мешке на кленовом паркете. Пол не горизонтален, поэто
му ему и приснился этот кошмар. Конфликт между зрением и вестибулярным а
ппаратом вызывает спазм. Рэнди вздрагивает и обеими руками хватается за
паркет.
Америка Шафто, в джинсах и босая, сидит в квадрате голубого света из окна.
Во рту у нее заколки, она смотрится в равнобедренно-треугольный осколок
зеркала; острые как бритва края вжимаются, но не впиваются в розовые поду
шечки пальцев. В оконной раме повисла паутина свинцовых тросов, в которо
й кое-где еще застряли кусочки стекла. Рэнди приподнимает голову, смотри
т вниз, в угол, и видит заметенные в кучу осколки. Он перекатается на бок и с
мотрит через дверь и коридор в бывший кабинет Чарлин. Там на широком матр
асе спят Роберт и Марк Аврелий Шафто, рядом на полу аккуратно разложены п
омповое ружье, карабин, два больших электрических фонаря, Библия и учебн
ик по матанализу. Кошмарное ощущение паники, необходимости куда-то мчать
ся и что-то делать отпускает. Лежать в разрушенном доме, слышать, как Ами с
легким электростатическим треском ведет щеткой по волосам, Ч никогда е
му не было так спокойно.
Ч Готов ехать? Ч спрашивает Ами.
В кабинете один из младших Шафто бесшумно садится на матрасе. Второй отк
рывает глаза, приподнимает голову, смотрит на ружья, фонари, Библию и успо
коенно откидывается назад.
Ч Я развела во дворе костер и вскипятила воду, Ч говорит Ами. Ч Решила, ч
то камином пользоваться небезопасно.
Все спали одетые, так что теперь надо только завязать шнурки и пописать в
окно. Шафто ходят по дому быстрее, чем Рэнди, но не потому, что у них лучше ра
звито чувство равновесия, просто они никогда не видели этот дом стоящим
прямо и ровно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195