Неужели он допустит, чтобы к
акой-то негодяй отправил его к праотцам, и как раз сейчас, когда она начал
а надеяться, что, может быть, он все-таки полюбит ее, хотя бы чуть-чуть.
Ц У меня есть еще кое-что для вас, мисс Ситон, Ц сказал Эндерхарт, вынимая
из портфеля довольно пухлый пакет. Ц Это запечатано и адресовано вам. Ц
И он вручил пакет Констанс.
Та с первого взгляда узнала почерк матери и почувствовала, как ее словно
кольнуло в сердце.
Ц Констанс, дорогая, Ц встревожилась Софи, Ц что с тобой? Ты вдруг так по
бледнела.
Ц Прошу прощения, но, боюсь, я вынуждена буду вас покинуть. Софи, не могли б
ы вы с полковником позаботиться о мистере Эндерхарте? Ц сказала Констан
с, направляясь к двери. Ц Мне необходимо какое-то время побыть одной. Вас
не затруднит подождать, сэр? Я буду отсутствовать недолго, обещаю.
Ц Нисколько не затруднит, мисс Ситон, Ц ответил мистер Эндерхарт, подня
вшийся, так же как и полковник, со своего кресла. Ц Пожалуйста, располагай
те мною, как вам будет угодно.
Констанс удалилась в свою комнату. Она закрыла дверь и подошла к окну, в ко
торое лилось послеполуденное солнце. Дрожащими пальцами она сломала пе
чать на пакете.
Внутри она нашла письмо и еще один документ с печатью, которую она только
недавно стала узнавать. Констанс вся дрожала от волнения. Отложив докуме
нт в сторону, открыла письмо. Медленно опустилась на подоконник и принял
ась читать.
Ей не сразу пришло в голову, как это странно Ц читать слова, которые ее ма
ть написала десять лет назад, адресуя их своей взрослой дочери, зная, что н
икогда ее не увидит. Читая эти слова теперь, Констанс поняла, как мало она
на самом деле знала свою мать. В сущности, ее воспоминания представляли с
обой перепутанные обрывки впечатлений. Иногда, если она сидела совсем не
подвижно, ей удавалось вызвать в памяти голос матери, напевающей, как она
имела обыкновение, за работой в своем обожаемом саду. Если Констанс закр
ывала глаза, она могла увидеть мать сидящей с рукоделием в любимом кресл
е. И всякий раз, когда она чувствовала смешанный запах лаванды и розовой в
оды, образ матери вставал перед ее мысленным взором. Иногда она почти чув
ствовала тепло материнской руки, обнимающей ее за плечи, как, бывало, эта р
ука обнимала ее, когда они с матерью бродили вдвоем по лесу. Мать была для
нее неким спокойным, исполненным любви существом, которое всегда было ря
дом, и присутствие которого Констанс воспринимала как нечто само собой р
азумеющееся до тех самых пор, пока не лишилась его.
А теперь, читая историю юной Регины, которая переживала точно такую же бу
рную влюбленность, какую Констанс довелось испытать с Виром, она словно
открывала для себя свою мать заново; вернее, она словно узнавала саму себ
я. Улыбаясь сквозь слезы, она думала, что ей, наверное, очень понравился бы
лихой флотский лейтенант, который, будучи двадцати одного года от роду, п
осмел ухаживать за старшей дочерью герцога Уэстлейка против воли ее отц
а и, более того, зашел так далеко, что завоевал и руку ее, и сердце. Наверное,
Чарлз Ситон был очень похож на Калеба Рота, подумала она. И неудивительно,
что она, Констанс, так быстро привыкла к качке, как если б родилась на кора
бле. Море было у нее в крови. Впрочем, не меньше она походила и на свою мать,
пришла отрезвляющая мысль.
Регина отдала свое сердце Чарлзу Ситону и, потеряв возлюбленного, никогд
а уже не полюбила снова. С болью в сердце Констанс поняла, что и она такая ж
е, как мать. Она любила Вира всем сердцем, всем своим существом и не могла п
редставить, как сможет быть с другим. Она вообще с трудом понимала, как ее
мать смогла перенести это Ц смерть возлюбленного, да еще прежде, чем она
успела вымолить у отца благословение, которое наверняка было бы дано сво
енравной дочери, стоило герцогу узнать, что он скоро, станет дедом. Тайный
брак, несомненно, был бы признан и облечен в белые одежды светских прилич
ий, если б только Ситон был жив. Но Ситон погиб, а Регина осталась одна и в ин
тересном положении. Впереди ей виделись только сплетни, которые покроют
позором и дом ее отца, и ее будущего ребенка, и ее саму. Блейдсдейл понял эт
о тоже. Естественно, она была в состоянии шока, она скорбела о погибшем воз
любленном, когда Блейдсдейл так кстати предложил ей руку и сердце Ц во в
торой раз. И когда она стада его женой, он не постыдился пригрозить ей, что,
если она вздумает вернуться в дом своего отца или выкинуть еще какую-ниб
удь глупость в этом роде, она никогда не увидит Констанс снова, Ц ведь в г
лазах света Констанс была его родной дочерью. Что ж удивляться, что она та
к долго терпела этот брак, который оказался ужасной ошибкой.
А потом, прожив почти одиннадцать лет фактически невольницей своего муж
а, она однажды поехала кататься верхом в Олений парк, как ездила каждый де
нь, и там встретилась с Джеймсом Рошелем, маркизом де Виром. Разумеется, эт
а встреча была вовсе не случайной. Он поджидал ее там, желая поговорить, иб
о в его распоряжении оказались подписанные признания двух головорезов,
в которых говорилось, что Блейдсдейл нанял их, чтобы они подкараулили и у
били Чарлза Ситона!
Боже, как же отвратителен стал ей граф, когда она узнала о его обмане! Она у
шла от него, не колеблясь ни секунды. Но необходимо было защитить Констан
с от скандала, и потому она вынуждена была утаить подписанные признания
и использовать их как гарантию того, что Блейдсдейл никогда больше не по
беспокоит ни ее, ни ее дочь. В противном случае она передала бы эти признан
ия самому его величеству королю, и Блейдсдейл отправился бы к дьяволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103