У ребят-то сеток не было. Моя вина: не догадалась ребят надоумить. И вот комары нас заедают, руки-ноги поцарапаны, с непривычки устаем очень сильно и, сказать по совести, духом упали. Какая с таким настроением работа? Вчера едва пятьдесят процентов нормы дали. А сегодня, наверно, еще меньше.
— Значит, положение безнадежное?
— Вовсе нет! — обиженно возразила Ольга.— Мы с учителями и сами наведем порядок, только на это уйдет много времени. А вы строго предупреждали — дело сезонное, времени не упускать. Поэтому я решила спрятать самолюбие в карман и приехать к вам за помощью.
Петр знал, что отлучаться сейчас с завода ему нельзя. И месячный план висел на волоске, и за строителями нужен был глаз, но не ехать на остров тоже нельзя.
— Правильно решили, Оля,— сказал он ей.— Придется съездить в ваш табор. Когда поедем?
— Сегодня надо. Обещала ребятам, что обязательно сегодня вернусь. Только на минутку домой загляну.
Пестрая толпа девочек и мальчиков высыпала на берег встречать катер.
— Добрый вечер, ребята! — закричала с палубы Ольга.
— Добрый вечер! Вы уже вернулись, Ольга Григорьевна! Так быстро! Когда вы успели? — оживленно щебетали девочки, теснясь возле спущенного на берег трапа.
Мальчишки солидно стояли в стороне.
— Как живете, ребята? — спросил Петр.
— Хорошо...— несколько неуверенно ответила худенькая девочка в клетчатом комбинезоне.
— А как работается? — задал Петр еще вопрос, но не получил ответа.— Ну, о работе потом. Посмотрим, как вы живете.
Ближайшая палатка порадовала опрятностью и домашним уютом. Койки из ошкуренных тальниковых жердей аккуратно заправлены. На столике ровной стопкой несколько книг. В стеклянной банке букет полевых цветов, в нем табличка.
Петр подошел к столу, взял табличку. На листке плотной бумаги заголовок: «Выполнение за день». Под ним фамилии всех живущих в палатке и против каждой фамилии цифра. Цифры все выше ста.
— А вы мне говорили?..— обернулся Петр к Ольге.
— Это лучшая палатка.
— Ведите в худшую.
— Пойдемте к мальчикам. Хотя бы в эту,— сказала Ольга, пропуская вперед Петра.
— Да, другой коленкор! — вырвалось у него. Неряшливо заправленные койки, груда немытой посуды на столе, покрытом засаленной и мокрой газетой, куча грязной бумаги в углу у входа.
— Этим, вероятно, невыгодно свои проценты показывать?
— Куда уж там...
— Каких же палаток больше?
— Боюсь, что таких...
После ужина собрались на полянке вокруг костра. Петр заметил, что собирались, особенно мальчишки, не так уж охотно. Оно и понятно: и так уж надоело нотации выслушивать, а тут еще директора принесло...
Петр просто не знал, как начать разговор, как повести, чтобы его поняли, чтобы дошло до сознания. Наверно, начинать надо с главного, с того, чем живет страна. И если удастся достичь того, чтобы каждый из этих ребят уяснил, как и чем он связан с общей жизнью страны, тогда... тогда больше ничего и не надо, тогда все сладится... Но как этого достичь?..
— Скажите, есть у кого-нибудь из вас на фронте близкие — отцы, братья?..
— Есть, конечно, чуть не у каждого,— с явной обидой в голосе ответила за всех девушка в белой косынке.
— Наташа Кузнецова,— шепнула Ольга Петру,— у нее два брата на фронте.
— Вот видите, чуть не у каждого,— повторил Петр.— Значит, вас не может не тревожить, что сейчас там, на фронте?..— Он достал из кармана газету.— Я вам расскажу, что сообщают в последней сводке Совинформбюро... На всех фронтах идут ожесточенные бои. Немцы рвутся к Волге и на Кавказ. Немцы взяли в кольцо нашу святыню, город Ленина... Конечно, мы победим, потому что наше дело правое. Но сейчас положение на всех фронтах очень тяжелое... Я не знаю, где твои братья, Наташа,— на Дону, в смоленских лесах или в осажденном Ленинграде. Но где бы они ни были, путь до Берлина далек. Этот путь впереди у каждого советского бойца. И разве не должны мы отдать все свои силы, чтобы помочь им?.. Пусть наша помощь на первый взгляд почти незаметна. Наш труд — это отправленные на фронт тысячи пар солдатских сапог. И твои братья, Наташа, и все, кто
шагает по трудной военной дороге, защищая и освобождая нашу родную землю, скажут нам свое солдатское спасибо...
— Мы ведь работаем. Мы очень стараемся,— сказала Наташа.— Все руки поободрали...
— Норма тяжелая! — выкрикнул кто-то из ребят.
— А насчет нормы...— грустно улыбнулся Петр,— что я вам скажу... Шутя ее не выполнишь. Надо упорно работать. Но выполнить можно. Нормы по силам каждому. Кому нет еще шестнадцати лет, дневная норма — сорок килограммов. Ученикам старше шестнадцати лет — шестьдесят. А взрослым рабочим норма — сто двадцать килограммов. Ну что еще вам сказать?.. Завтра выхожу с вами на работу. Вызываю вас на соревнование.
— А вам, товарищ директор, по какой норме считать будут? — лукаво спросила одна из девочек.
— По какой? — засмеялся Петр.— Ох, боюсь, что по взрослой. Мне уже два раза по шестнадцать лет.
Высокая талина, подрубленная под самый корень, хрустнула и медленно пошла вниз.
— Оля, поберегитесь! — крикнул Петр.
— Вижу!
Не отрываясь от работы, Ольга кинула взгляд на падающее дерево. Наклонясь над перекинутым через пенек, очищенным от сучьев стволом, она продолжала отделять плоской лопаточкой шершавую у комля коричневато-зеленую кору. В тальнике было еще много сока", и кора снималась рубашкой. Ошкуренные, влажные стволы ярко блестели на солнце. Разбросанные около них трубки свежеснятой коры напоминали притаившихся в высокой траве удавов.
Ольга работала не суетясь, но в то же время очень проворно. Она «наступала на пятки» Петру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130