Завтра получишь приказ.
Отчаяние тоже придает силы и храбрости. Известно, даже заяц, если его долго бить, начинает кусаться. Ну а у Петра положение было куда хуже, чем у того зайца.
— Иван Григорьевич! — возопил он.— Приказ этот ваш выполнить невозможно!
— Что значит невозможно? — повысил голос министр.
— Невозможно остановить строительство. Стены выведены под крышу,— с мужеством отчаяния сочинял Петр.— Оставить так в зиму нельзя. Никак нельзя. Сто тысяч псу под
хвост!..
— Ты врешь! — вскричал министр, следом за подчиненным снижаясь до уровня бытовой речи.
— Приезжайте, посмотрите,— ответил ему Петр. Ответил так потому, что иного выхода не было, и кроме того, теплилась надежда, что министерская эмка не преодолеет снежных заносов, а добираться до Рабочего городка пешком или в открытой кошеве министр вряд ли станет: морозы стояли под шестьдесят, да еще с ветерком.
— Ну вот что,— сказал министр после короткого раздумья.— Приказ я тебе пошлю, но мешать не стану. А что у тебя там делается, я не знаю. Понял?
— Понял, Иван Григорьевич! — закричал обрадованный Петр.— Спасибо!
— Не за что.— Министр повесил трубку.
Немного остыв после волнующего разговора, Петр тоже пришел к мысли, что особенно благодарить министра не за что. Министр издаст — без лишних проволочек, завтра же! — приказ, и после этого продолжение строительства клуба будет расцениваться как грубое нарушение дисциплины. Петр сразу и не додумался, что это не только нарушение дисциплины, но и уголовно наказуемое деяние,— так глубоко он в тот момент еще не заглядывал.
Словом, приходилось все брать на себя. Он был готов к этому. Но... один он бессилен. На любом финансовом документе две подписи: первая — его, директора, распорядителя кредитов, и вторая — главного бухгалтера, который является государственным контролером, следящим за точным соблюдением государственной финансовой дисциплины.
Первые счета в оплату стройматериалов главный бухгалтер подписал, так как имелось и действовало распоряжение зампредсовмина, узаконившее строительство клуба. Но больше ни одного счета, хоть бы на копейку, главный бухгалтер не подпишет, ибо теперь имеется, точнее сказать, завтра будет приказ министра, запрещающий строительство клуба.
Такая вот ситуация: министра вроде бы обмануть можно, главного бухгалтера не обманешь.
Вот тут Петр и вспомнил про усмешечку главного бухгалтера, когда он, директор, чуть не приплясывая от радости, размахивал перед тем волшебной бумагой. Конечно, Михаил Демьянович знал и понимал в этом деле больше его самого. И не обманывать надо главного бухгалтера, а просить у него совета и помощи.
Петр так и поступил. Когда он сообщил главному бухгалтеру о только что состоявшемся разговоре с министром, по лицу Михаила Демьяновича скользнула та же короткая усмешка.
— Иначе и быть не могло,— сказал он.
— Почему? — спросил Петр.
— Да потому,— пояснил Михаил Демьянович,— что по закону всякое распределение прибылей, в том числе и сверхплановых, производится по годовому балансу, то есть когда год закончится. А вы с министром поторопились, а глядя на вас, и зампредсовмина поторопился. Его щедрое распоряжение было не по закону, поэтому министр финансов обязан был его опротестовать, что он и сделал.
— И вы это знали?! — воскликнул Петр.
— Конечно.
— А что же меня не предупредили?
Тут Михаил Демьянович уже не усмехнулся, как тогда, а рассмеялся:
— Зачем было вам руки отрубать, тогда бы и не начали этого строительства.
«Вот оно что!» — подумал Петр и произнес вполне рассудительно:
— Но раз уж начали, надо доводить до конца. Главный бухгалтер посмотрел внимательно, даже пристально на своего директора и сказал:
— От меня помехи не будет, если вы сами к тому не вынудите...— Разглядел, что директору не вполне понятно, и дополнительно пояснил: — Министр вам приказ послал, а что клуб все равно строится, он ничего не знает. А я главный бухгалтер завода, я не могу не знать, что клуб строится: деньги-то я отпускаю. И потому, заметьте, отпускаю, что про приказ министра ничего не знаю. Такая вот занятная история. Министр про приказ знает, а про клуб не знает. А я про клуб знаю, а про приказ ничего не знаю... Ясно ли я все вам обсказал?
Петр подтвердил, что яснее некуда. И расстались они с Михаилом Демьяновичем после этой беседы вполне довольные друг другом.
На следующий день Петр получил приказ министра и, не показывая никому, запер его в сейф. Вот теперь уже пришлось поднажать. Работали круглосуточно, без выходных и к Новому году действительно вывели здание под крышу.
Теперь если бы и заявился министр, никакого обмана не обнаружилось бы. Но министр ни разу не заявился. Больше того, инженера производственного отдела, который курировал кожкомбинат, срочно отправили в командировку в самый дальний район с таким заданием, чтобы вернулся он оттуда не раньше, чем к весне. Так что из министерства никто на кож-комбинате не побывал и незаконное строительство клуба никто не обнаружил и не пресек.
Первое мая кожкомбинатовцы отпраздновали в своем новом клубе. Но недаром к жемчужинам народной мудрости, многовековой давности поговоркам, в последние годы прибавилась еще одна: ни один хороший поступок не остается безнаказанным.
Клуб-то построили. Довольно видное получилось здание, от чужих глаз не спрячешь. Ну и что в том беды?.. Очень даже многие как раз и закрыли глаза. Есть у кожкомбината клуб — и слава богу!.. Но дело-то в том, что на строительство клуба деньги израсходовали. И немалые — триста тысяч. И не те триста тысяч, на которые расщедрился было зампредсовмина, а кровные, кожкомбинатовские, тратить которые на никем не разрешенное строительство Петр не имел, конечно, никакого права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130