Петр подошел к Тане.
— Почему вы так встревожились, услышав о Москве?
— Сергей... Сережа там...— ответила она чуть слышно.
— Этого мы с вами не можем знать,— возразил Петр, пытаясь успокоить ее.
— Письмо я от него получила... Вот, почитайте...— и протянула Петру солдатский треугольник. Заметила, что он не решается раскрыть его, и подтвердила: — Читайте, читайте! Я женщинам нашим прочитать хотела...
Сергей Агафонов сообщал, что долго лежал в госпитале, потому и не посылал писем. «Хотя и лежал по пустякам: руку вывихнул,— не писал, чтобы не- беспокоилась...»
Петр повторил фразу и добавил:
— Заботится он, чтобы не беспокоились. Таня грустно улыбнулась:
— А что столько времени молчал, так я не беспокоилась?.. «Теперь я здоров, как всегда, и вместе с товарищами не
дождусь дня отправки. Скоро выедем на фронт. Как слышно, поедем туда, где мы с тобой, Танюша, думали побывать и где сейчас наш брат, сибиряк, всего нужнее...»,
— Очень странно,— тихо, как бы про себя, произнес Петр,— очень странно, что эти строки в письме не зачеркнули, намек весьма понятный...
Таня смутилась:
— Не по почте письмо... В госпитале вместе лежали... Его на побывку отпустили, он и письмо привез...
Петр дочитал письмо: «Считаем дни до встречи с проклятым врагом. Худо будет немцу от встречи с сибиряками. У бойцов кровь в сердце кипит. Мне здесь тоже машину дали хорошую, станковый пулемет называется. Познакомился я с ней как надо, весь техминимум прошел, не терпится поскорее экзамен на квалификацию сдать. Лейтенант наш говорит, что пулеметчик из меня подходящий, и надеюсь, в бою управлюсь с машиной не хуже, чем в цехе управлялся. Теперь следующее письмо жди уже оттуда. Напишу, как поработали мы с «максимом». Шибко много во мне, Танюша, злости к немцу накопилось, донести бы, не расплескать...»
— Хорошее письмо,— сказал Петр,— очень хорошее... Только когда будете читать в цехе, пропустите то место, где он пишет об отправке на фронт: могут спросить, а куда вы тогда собирались...
— Лучше я его подальше спрячу,— ответила Таня.
— Да, до поры до времени так будет лучше...
Когда-то бытовала оптимистическая поговорка: трудности для того и существуют, чтобы их преодолевать. Несколько позднее она приобрела сатирическую окраску: трудности для того и создаются, чтобы было, что преодолевать. Но как бы то ни было, как бы ни трактовать их, хоть оптимистически, хоть сатирически, они, трудности, то и дело возникают и, следовательно, являются категорией вполне реальной. И столь же неизбежной становится необходимость их преодоления.
Ночью произошла серьезная авария. Ветер, достигший штормовой силы, сорвал верхнее звено металлической заводской трубы. Восьмиметровое звено, склепанное из листов котельного железа, обрушилось с сильным грохотом, повредив при падении кирпичный цоколь трубы.
Когда Петр прибежал в котельную, механик завода Анатолий Кузьмич был уже там. По-видимому, ему первому сообщили об аварии. Взяв у кочегара лопату, Анатолий Кузьмич сильными взмахами забрасывал в топку уголь, затем энергично орудовал шуровкой.
Петр подошел к манометру; стрелка его медленно, но безостановочно сползала вниз, сколь яростно ни шуровал в топке Анатолий Кузьмич. Только на уровне двух атмосфер удалось удержать падающую стрелку.
Анатолий Кузьмич вернул лопату кочегару, отер тыльной стороной ладони пот, покрывший лицо крупными каплями, и подошел к Петру.
— Тяги не хватает,— сказал он, насупясь.
— Что будем делать, Анатолий Кузьмич? — спросил Петр.
— Надо останавливать котел, наращивать трубу...
— Но это же остановка завода!
На это Анатолий Кузьмич ничего не ответил.
— Где же выход?
Анатолий Кузьмич с высоты своего роста внимательно посмотрел на Петра и повторил:
— Надо останавливать котел.
Через два часа прибыла комиссия из наркомата. Комиссия подтвердила, что тяги не хватает, что надо останавливать котел и наращивать трубу. На возведение лесов и наращивание трубы, учитывая сложность работ по клепке металла на высоте и на морозе, требовалось, по мнению комиссии, не менее трех, а то и четырех недель.
— Не годится! — с ходу отверг Петр.— Это значит сорвать выпуск спецзаказа в четвертом квартале, сорвать выполнение годового плана.
— Что вы предлагаете? — спросил председатель комиссии.
— Применить другой, более быстрый способ.
— Вы можете предложить такой, товарищ директор? Нотка иронии, явственно прозвучавшая в вопросе председателя комиссии, взбесила Петра:
— Не могу! Но полагаю, что именно для того и прислана столь авторитетная комиссия.
— Мы немедленно доложим наши соображения наркому, и завтра получите указания.
После этого комиссия уехала.
— Что будем делать, Анатолий Кузьмич? — снова спросил Петр у механика.
Тот сидел в углу кабинета сгорбясь, словно нахохлившись, подперев рукой большую лохматую голову. После вопроса Петра покосился на него и снова уставился неподвижным взглядом на носки своих огромных сапог.
— Пока ясно одно,— сказал он наконец.— Звено надо целиком собрать внизу. И не клепать, а варить... автогеном или электросваркой...
— Как поднять такую тяжесть на двадцать метров?
— Об этом и думаю...
— А пока что будем делать?
— Пока?.. Пока будем варить звено, а чтобы работа в цехах не остановилась, придется в уголь солярки добавлять. Как-нибудь продержимся... Я пойду, Петр Николаич. Там, на месте, скорее что соображу.
На следующий день вскоре после обеденного перерыва пришло распоряжение из наркомата. Директору кожкомбина-та предписывалось немедленно приступить к ликвидации аварии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130