— Везет таким! — с откровенной завистью произнес Богомазов.— Я- полгода пороги военкомата обиваю, и все без толку...
— Кому ты нужен,— усмехнулся Иван Кириллович.— Ты же слеп, как сова в полдень.— Потом сверился с часами.— Вот что, друзья. Скажу хозяйке, вам принесут чаю, а я бегу. Волка ноги кормят.
— Все бежим,— ответил Богомазов и спросил Петра: — Чем ты занят вечером?
— Ничем...
— Тогда обмоем твою повестку. У моего тестя, слышал, наверно, про такого: академик... — и он назвал весьма известную фамилию,— сегодня отмечают какую-то семейную дату. Нюхом чую, будет выпивка. Приглашен и я с двоюродным братом. А я приду с двумя...
— Удобно ли?.. — засомневался Петр.
— Неудобно только штаны через голову надевать. Словом, жду тебя в шесть, нет, лучше в семь часов у Ильинских ворот. А точнее, у памятника героям Плевны. Знаешь такой?
— Знаю.
— Ауф видерзейн, герр Петер!
Пока ехал от Сретенки до Девичьего поля, все время точила неотвязная мысль: конечно, Василий Егорович Инчутин решит, что этого он, Петр, сам добился, и расценит это как дезертирство, как предательство. И было от подобной мысли очень тяжело. Потерять уважение такого человека...
В наркомате Петр сразу прошел в отдел кадров. Начальник отдела, багроволицый толстяк с узенькой темной повязкой на левом глазу, даже в лице переменился, когда Петр предъявил ему свою повестку.
— Какое имели право!.. — прохрипел он.— Номенклатура наркомата.
— Истек срок брони,— объяснил Петр.
— Кто оформлял броню?! — еще громче выкрикнул начальник отдела и даже кулаком по столу пристукнул.
— Послушайте,— сказал Петр, которому надоела чрезмерная экспансия кадровика,— какого дьявола вы на меня кричите? Оформлял такой же начальник отдела кадров, как вы.
— Командировку он же выдавал?
— Конечно.
— Почему не видел, что срок брони истекает? Петр окончательно обозлился:
— А сами почему не видели? Я вам предъявлял все свои документы в день приезда.
Кадровик помолчал и произнес приказным тоном:
— Дайте сюда вашу повестку. Петр покачал головой.
— Повестка вручена мне, а не вам. Вы мне скажите, кому я должен сдать документы и деньги?
— Должен прежде доложить наркому.
— Докладывайте.
— Уехал в Совнарком. Сегодня не будет.
— Понятно. Тогда я зайду к вам, товарищ начальник, завтра утром.
Богомазов вместе с двоюродным братом, хрупким юнцом с едва проступившим пушком на верхней губе, уже ждал его возле памятника.
— Пошли. Это совсем недалеко, здесь, на Солянке. Пять минут ходу.
Квартира академика занимала весь второй этаж внушительного особняка с кариатидами у входа. В таких квартирах Петру бывать еще не приходилось.
— И это все ему одному? — притворно ужасаясь, спросил Петр у Богомазова, пока они шли по длинному коридору.
— Тесно живут,— ответил Богомазов.— Семь дочерей, не считая сына, полдюжины теток и кузин, столько же приживалок. Поверишь, нет такой комнаты, чтобы в один присест всех за стол усадить. Обедают в две смены.
— В какую же мы попадем?
— Мы идем в комнату Леонида, сына хозяина дома, единственного, заметь. И потому стол в его комнате будет не хуже, чем главный стол. Или вам обязательно нужен главный?..
— Гость что верблюд: где привяжут, там и стоит,— неожиданно подал голос юный двоюродный брат.
В комнате, куда они вошли, уже находились трое: единственный сын Леонид, высокий цветущего вида блондин, и двое его товарищей по институту, тоже славно ухоженных молодых людей, но все же уступавших Леониду.
— Я привел с собой приленского друга,— сказал Богомазов, представляя Петра,— который сегодня среди нас, а завтра уезжает на поля сражений.
— Почему именно завтра? — спросил один из приятелей Леонида.
Петру не понравился игривый тон вопроса, и ответил он довольно резко:
— Потому что только сегодня получил повестку.
— В таком случае первый тост за отбывающих! — провозгласил Леонид и стал наполнять стопки какой-то зеленовато-желтой жидкостью.
— Нет-нет,— торопливо возразил Богомазов.— Сегодня семейный праздник, поэтому первый тост за благополучие этого дома и всех его обитателей!
— Твоя поправка принимается,— заметил Леонид. Все чокнулись и выпили.
— Что мы пили? — спросил Петр у Богомазова.
— Что-то спиртное... Не допытывайся, все равно не дознаешься. Не забывай, ты в гостях у химиков.
Петр удовлетворился разъяснением и, заметив, что все обстоятельно закусывают, последовал их примеру.
Тосты следовали один за другим с весьма короткими интервалами. Петр начал передергивать: завтра ему предстоял нелегкий день. Да и не затем пришел он в этот дом, чтобы «нагрузиться». Ему хотелось понять, как и чем живут сейчас эти люди, которых война коснулась уже почти непосредственно. Но все его попытки завязать серьезный разговор не увенчивались успехом. На все свои вопросы он получал предельно лаконичные ответы, а самая суть вопроса уходила в песок. И все время его настоятельно угощали, пододвигая то одно, то другое лакомое блюдо.
— Откуда все это... изобилие? — тихо спросил Петр у сидевшего рядом с ним Богомазова.
Конечно, если бы знал, что за этим последует, не стал бы спрашивать.
— Хозяин! — окликнул Богомазов шурина.— Вот мой любознательный друг интересуется, как попали на этот стол все эти дары земные. Он патологически честен, и в его кристальную душу проникла тревожная мысль: не съел ли он, неровен час, чужой кусок?
— Охотно объясню,— с полной готовностью отозвался Леонид,— объясню подробнейшим образом, чтобы успокоить чуткую душу. Вы ведь все знаете, у папы... я, простите, до сих пор его так по-детски называю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130