Маменька родная!..
— Полный зал! Полный зал!..
— Ой, как страшно-то!..
Все волновались, а Петр, наверно, больше всех. Он и Алевтина Васильевна солировали в первом номере программы.
Наконец все выстроились на сцене. Елена Борисовна уселась за рояль. Незаметный ее кивок, и занавес пополз вверх. На авансцену вышла миловидная девушка в темном длинном платье и объявила:
— «Песня о вожде». Слова Суркова, музыка Дунаевского. Исполняет хоровой ансамбль клуба кожевников под управлением заслуженной артистки республики Елены Борисовны Боболевой.
В зале шумно зааплодировали. Елена Борисовна встала и раскланялась, вызвав новые рукоплескания.
Наконец зал стих. Елена Борисовна ударила по клавишам; Алевтина Васильевна и Петр повели запев. Петр, несколько выбитый из колеи непредвиденными аплодисментами, на
какое-то мгновение замешкался, и Алевтина Васильевна вступила одна. Но он тут же справился с волнением (какое счастье, что Елена Борисовна поручила запев не ему одному, как сначала хотела, а двоим!) и присоединился к ней.
Резонанс в зале был хороший, и голоса обоих запевал лились свободно и звучно:
На просторах Родины чудесной,
Закаляясь в битвах и труде,
Мы сложили радостную песню
О великом друге и вожде...
Энергичный взмах Елены Борисовны, и застывший в нетерпеливом ожидании хор грянул:
Сталин наша слава боевая, Сталин нашей юности полет. С песнями, борясь и побеждая, Наш народ за Сталиным идет! Завершался первый концерт ансамбля также хоровым номером. Исполнена была «Песня о партии».
Две высокоидейные песни как бы обрамляли весь концерт, который был достаточно разнообразен: классика, народные песни, творения советских композиторов.
Петра захватил дуэт Лизы и Полины, исполненный Алевтиной Васильевной (про себя он давно уже называл ее Алей) и Таней Забавиной, той самой шустрой и глазастой девушкой, которой Елена Борисовна пообещала дуэт еще в первый день знакомства:
Уж вечер, облаков померкнули края, Последний луч зари на башнях догорает...
Петр слушал и отдавался завораживающему очарованию мелодии. Все окружающее куда-то отступило, и только два молодых трепетных голоса витали и главенствовали над всем обычным, приземленным...
Третий раз в жизни испытывал он такое глубокое потрясение. Неутешные звуки: «Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной...» — которыми провожала его Казань, добавляя грусти в его опустошенную душу... Потом ликующий, полный молодецкой удали, из сердца рвущийся всплеск радости: «По синему морю байдаки пид витром гуляют...» И вот эта нежная, наполненная благоуханием умиротворенной природы мелодия, которую так проникновенно и легко ведет певучий голос Али... Теперь (тогда ему казалось — навсегда) эта прозрачная мелодия неотделима от ее образа.
Петр еще не успел прийти в себя, когда его довольно энергично вернули из мира грез в лоно реальной действительности:
— Приготовься! Следующий номер твой.
Он исполнял в этот вечер две вещи: широко тогда известную «Каховку» и песенку Паганеля «Жил отважный капитан». Вещи для исполнения выигрышные, потому и подобрала их ему Елена Борисовна. Но, по-видимому, преждевременно: и лирическая «Каховка», и шуточная, с доброй лукавинкой, песенка Паганеля требовали мастерства, которого у Петра никак еще не могло быть. У него был всего-навсего сильный и довольно приятный голос, и он, как умел, старался его показать.
На его счастье, в зрительном зале было много людей неискушенных. Пел он громко и звучно, и ему старательно хлопали. И не сразу он понял, чего стоят, по настоящему счету, эти добрые рукоплескания.
И еще с одним номером выступил он в этот вечер. Номер вполне серьезный, но готовился по-смешному. Народная песня на слова Кольцова «Соловьем залетным юность пролетела», положенная кем-то на три голоса, обычно исполняется мужским трио: первый тенор, второй тенор, бас.
Бас в ансамбле появился, и очень даже приличный: представительный дядечка средних лет, с круглым добродушным лицом, обрамленным курчавой бородкой. Пришел однажды к началу репетиции, сел в сторонке, терпеливо прослушал до конца. Потом подошел к Елене Борисовне, поклонился и произнес густым, чуть сипловатым басом:
— Записался бы к вам в хор. Если не погнушаетесь...
— Почему же гнушаться? — удивилась Елена Борисовна.
— Из бывших церковнослужителей я,— признался дядечка.
— Да хоть бы из нынешних,— засмеялась Елена Борисовна. Она уже оценила его голос.
Так что партию баса было кому спеть: голос сильный, с хорошими низами. Партию второго тенора Елена Борисовна поручила Петру: положилась на его достаточно широкий диапазон. А вот первого тенора под стать им в ансамбле не было. Перепробовали всех по очереди — не слышно первого голоса. А он ведет мелодию, второй и третий голоса его сопровождают, аккомпанируют ему. Тогда Елену Борисовну-осенило. Она поставила не одного, а трех первых теноров и добилась необходимого соответствия. Так впятером и пели. И объявляли уже не «трио», а «в исполнении мужского ансамбля».
С концерта Петр, как это вошло у него в привычку в последнее время, шел вместе с Еленой Борисовной и Алей. Надо было навестить Юленьку, которая сегодня его не видела. Именно по этой причине (так он сам полагал) он и оказывался после каждой репетиции неизменным провожатым. Елена Борисовна и Аля жили примерно на половине пути от клуба кожевников до тепличного хозяйства.
Капитолина Сергеевна вернулась только через два месяца. Вернулась одна, Даша осталась в Краснодаре. Врачи не советовали ей после продолжительной болезни ехать на Север.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130