Министр бережно, как перо жар-птицы, пронес бумагу через всю приемную и, только выйдя в коридор, сообразил, что надежнее будет сохранять ее в директорском портфеле.
— С тебя причитается, директор,— позволил себе пошутить Иван Григорьевич, передавая бумагу Петру, и тут же добавил почти строго: — Смотри не забудь пригласить ленточку разрезать.
А Петр ног под собой не чуял и слегка даже обалдел от прямо-таки фантастической быстроты, с какой решалось дело. Подумать только! Всего несколько часов прошло с момента, как он торопливо сочинил докладную,— и вот уже правительственный документ, узаконивающий и обеспечивающий сооружение этого ставшего воистину притчей во языцех клуба, у него в руках.
Мало сказать неправдоподобно, просто невероятно! Правда, остыв и поразмыслив, Петр отыскал объяснение этой на первый взгляд непостижимой административной стремительности. Причина крылась в том, что вопрос не то чтобы назрел, а, можно сказать, изболел. Столько раз им занимались все инстанции, на всех уровнях, что на каждом руководителе, большом и малом, висело не одно решение и постановление, обязывающее срочно, а то и немедленно решить набивший оскомину вопрос о клубе кожкомбината. Вот по этой самой причине и министр, и зампредсовмина искренне были рады, что появилась возможность одним росчерком пера выполнить все эти решения и постановления. Да и все референты и консультанты, без которых, как известно, ни одно дело не решается и каждый из которых может притормозить его, а то и вовсе спровадить в долгий ящик,— так вот все эти референты и консультанты также были рады наконец-то отвязаться от костью в горле застрявшего дела: им-то ведь тоже приходилось ломать голову над тем, как «гнать зайца» дальше от своего стола.
То есть получилось так, что все были заинтересованы в скорейшем решении дела и просто некому было воткнуть палку в колесо. Поэтому и родилась эта бумага с такой неправдоподобной оперативностью.
Конечно, Петр прекрасно понимал, что бумага эта еще не само дело, а только как бы подступы к нему. Но подступы самые ближние. Он получил право построить клуб, получил деньги и стройматериалы. А ведь это, по сути, уже половина дела, даже больше половины, потому что все остальное зависе-
ло от него самого, иначе сказать, было полностью в его власти. Петр понимал также, что времени терять нельзя. В тот же день он получил в Госплане наряды на строительный брус и другие пиломатериалы, на кирпич, листовое железо и прочее. И опять-таки быстро все по той же самой причине. На следующий же день оплатил все наряды и весь заводской транспорт полностью переключил на вывозку строительных
материалов. Вспоминая потом, как это происходило, Петр не мог даже самому себе удовлетворительно объяснить, почему он так торопился. Не было у него оснований зачислять себя в провидцы и утверждать, что были у него какие-то опасения. Хотя и осталось в памяти, что, когда показал он волшебную бумагу Михаилу Демьяновичу, тот вроде бы усмехнулся в свои коротко подстриженные усы. Но главный бухгалтер ничего не сказал, а на промелькнувшую было усмешку Петр не обратил тогда должного внимания. Торопился же он, видимо, просто потому, что у него больше наболело, чем у кого бы то ни было. Понимал в конце концов, что виноват больше всех в том, что заводчане лишились своего клуба.
Словом, нетрудно понять, почему именно Петр так торопился. В тот же день распорядился после работы созвать общее собрание. Там он поделился с рабочими и служащими радостной вестью и, заканчивая свою преисполненную телячьего восторга речь, попросил отозваться, кому хоть в малой степени доводилось плотничать. Как и предполагал, подняли руки едва ли не все мужики. Удивляться тут нечему: Сибирь сторона таежная и каждый парнишка сызмальства привык держать
топор в руках. Человек восемьдесят отобрал Петр — можно бы и больше, но нельзя цеха совсем уж оголять — и с утра следующего дня поставил их на строительные работы. Место для нового клуба давно уже было облюбовано, все необходимые чертежи загодя подготовлены, так что и с этой стороны никакой задержки быть не могло.
Работа, как говорится, закипела. «Вот тот не частый случай,— сказал сам себе Петр,— когда понукать некого». Прежде всего расчистили от снега стройплощадку — зима выдалась в тот год снежная, и к началу ноября намело сугробы, местами в рост человека. Потом по всему периметру будущего здания разожгли костры, оттаяли землю, выбрали траншею и положили ленточный фундамент из просмоленных листвен-
ничных бревен. И начали выводить стены из бруса, штабеля которого уже громоздились на стройплощадке. Тут, понятно, дело пошло медленнее, потому что эта работа . требует настоящего плотницкого мастерства и каждому ее не доверишь. Но как бы там ни было, хоть и потихоньку-полегоньку, а все же дело подавалось, и к празднику положили вкруговую по четыре венца, так что строительство уже приподнялось над землей и стало видимым, как говорится, невооруженным
глазом. Петр ходил именинником и, едва выдавалась свободная минута, бежал на «нашу стройку», хотя, по совести сказать, директорского присутствия там вовсе не требовалось. И за праздничным столом в этот год «наша стройка» также была основной темой разговоров и тостов в каждой рабочей семье.
А сразу после праздников Петру позвонил министр и словно обухом по темени ударил. Министр финансов опротестовал как незаконное распоряжение, подписанное зампредсовмина, и пленарное заседание Совета Министров республики отменило это распоряжение.
— Так что,— закончил Иван Григорьевич,— все, что ты там затеял, прекращай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130