Объяснил, как действует соковарная батарея: по принципу противотока, то есть на свежее корье поступает уже обогащенный таннидами, или дубильными веществами, сок, потом более слабый сок, потом еще более слабый и, наконец, последние остатки таннидов забирает из корья горячая вода, после чего отработанное корье, иначе одубина, выбрасывается, а соковарный чан загружается свежим корьем.
После того как была более или менее освоена, так сказать, теоретическая часть, Петр повел своих учениц в цех, показал и объяснил им, как устроен соковарный чан. В обычном деревянном чане диаметром в два метра и такой же глубины оборудуется ложное дно с отверстиями для стока соков. В пространстве между двумя днищами и собирается дубильный сок. Сбоку чана прилажен вертикальный дощатый желоб, уходящий под
ложное дно; по этому желобу можно опустить приемный шланг насоса и по мере надобности перекачивать сок из одного чана в другой или скачивать готовый сок в сокосбор-ник.
Далее Петр объяснил подробно режим работы соковарной батареи, то есть через какое время перекачивать сок, а также научил, как измерять его температуру и плотность и как делать записи в сменном журнале.
Одновременно с этим механик Анатолий Кузьмич обучил новых соковаров, как запускать и останавливать насосы, как устранять в них мелкие неполадки, неизбежно возникающие в процессе перекачивания соков.
Примерно через неделю новые соковары были уже готовы к самостоятельной работе.
Сложнее было наладить работу дубильного цеха. Что такое сыпочный метод, иначе сыпня, Петр, конечно, знал. Знал из курса технологии кожевенного производства, знал по рассказам старых рабочих, но своими глазами не видел. Ни на Прикамском кожзаводе, ни на Вятском, где проходил Петр первую свою производственную практику, сыпня уже не применялась. И Юсупову, который был всего лет на десять постарше, тоже заниматься сыпней не приходилось.
Во всем цехе только одному Егору Ивановичу была знакома эта работа. «Что бы мы делали без этого старика!» — подумал Петр. Егор Иванович вспомнил, что сыпарем был когда-то и старик Михеич, который теперь работал в обувном цехе на раскрое.
— Дам под твою руку двух парней,— сказал Петр Егору Ивановичу,— обучи их, как сыпать кожи. А чтобы обучал не сказом, а показом, в помощь тебе Михеича. Покажите молодым, как это делается.
И распорядился перевести временно раскройщика Федора Михеича в кожевенный цех. Капустин возмутился:
— Что у меня, биржа труда?! Как что, так хватай из обувного! Забирайте тогда уж и меня. Согласен на любую работу, хоть на две смены в сутки... А то одной рукой у меня рабочих забираете, а другой рукой выговор мне за невыполнение плана писать будете!
— И на то, и на другое вполне одной руки хватит,— успокоил его Петр.
Еще более сложным и пока что невыполнимым оказалось изготовление аппарата для повышения крепости дубильных соков. Достигнуть этого простейшим способом — кипячением дубильного раствора — невозможно. Длительного кипячения танниды не выдерживают, они распадаются и теряют свои дубильные свойства. Надо было подбираться к искомому результату с какой-то совсем другой стороны.
Петру удалось заинтересовать и привлечь к участию в создании аппарата химика Богомазова, который по-прежнему заведовал химической лабораторией Приленского геолого-треста.
Леонтий Павлович Богомазов был химиком не только по специальности, но и по призванию. Однообразная, изо дня в день повторяющаяся работа в лаборатории треста не доставляла ему истинного удовлетворения. И когда Петр еще в Москве, оставшись переночевать в Мыльниковом переулке после именин академика, рассказал Богомазову о том, что надо, кровь из носу, заменить завозимый ранее дубильный экстракт местным, самодельным, тот, что называется, загорелся. Вернувшись из Москвы, он сам позвонил Петру и предложил заняться совместно конструированием аппарата.
После довольно продолжительных рассуждений и споров Леонтий Павлович пришел к мысли положить в основу конструкции аппарата техническую идею, на которой основано, например, приготовление сухого (порошкового) молока, а именно: высушивание раствора, раздробленного на мельчайшие капли, встречной струей горячего воздуха.
— Полагаю, что цельное натуральное молоко не менее сложная органическая структура, чем твои дубильные соки,— говорил он Петру.— Однако же оно сохраняет все свои и физические, и химические свойства, в том числе пищевые и даже вкусовые качества. Значит, дорогой друг и уважаемый оппонент, идея есть, идея полноценная, научно обоснованная, более того, проверенная наукой и практикой. Остальное — дело техники!
Петр, естественно, возражать против идеи не стал, сказал лишь, что осуществить ее в их условиях, с их техническими возможностями будет не столь уж легко.
— Но нам, кстати, и не потребуется доводить продукт до состояния порошка, твердого тела,— добавил он.— Нас удовлетворит куда более скромный результат: повысить кон-
центрацию дубильного сока, получаемого в соковарке, хотя бы в два — два с половиной раза.
— Через терния к звездам! — не совсем понятно ответил Леонтий Павлович.
Если под терниями понимать различного рода осложнения и препятствия, возникавшие в процессе технического воплощения идеи, то их было более чем достаточно.
Петр часто приезжал в лабораторию к Богомазову, помогая химику продираться сквозь очередные терния. Дело постепенно двигалось, хотя до осуществления проекта было еще далеко.
И в этот уже прохладный августовский вечер Петр в самом конце рабочего дня снова приехал в лабораторию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130